Статьи и книги. Исторические усадьбы России

Статьи и книги

ЛЮБЛИНО

Совет по изучению и охране культурного и природного наследия при Президиуме Российской Академии наук

Москва 2002
ББК ISBN

Редакционная коллегия: академик Г.В.Добровольский, академик Е.П.Челышев, член-корреспондент РАН Л.П.Рысин, профессор А.X.Вафа.

Работа выполнена при финансовой поддержке Акционерного общества "Московский комитет по науке и технологиям"

Авторы:
М.Ю.Коробко (РНИИ культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачёва МК РФ и РАН),
Г.С.Ерёмкин (Московское общество испытателей природы),
Ю.А.Насимович (ВНИИ охраны природы)

В 1997 году в серии "Природное и культурное наследие Москвы" увидела свет работа "Кузьминки" (авторы: М.Ю.Коробко, Л.П.Рысин, К.В.Авилова), в которой описана восточная часть Государственного историко-культурного и природного рекреационного комплекса "Кузьминки-Люблино". Книга, которую вы держите в руках, посвящена его западной части. Люблино, этот малоизвестный уголок города, связан со многими выдающимися людьми прошлого, обладает сохранившимся до наших дней своеобразным природным миром. Уцелела и старинная дворянская усадьба Люблино, дом которой по свидетельству очевидца, сделанному в конце 1830-х годов "... совершенно сообразен окружающей его природе". Недаром Люблино как один из интереснейших памятников отечественной архитектуры ещё с дореволюционных времен упоминается во множестве справочников, исследованиях искусствоведов и историков. Тем не менее, отдельной книги об этой местности ещё не было издано. Этот пробел восполняет настоящее издание, адресованное жителям района "Люблино" Юго-Восточного округа, туристам и просто москвичам, интересующимся прошлым своего города. ЛЮБЛИНО: ИСТОРИЯ И АРХИТЕКТУРА
Чтобы оказаться в Люблине, проще всего воспользоваться Люблинской же линией московского метрополитена, доехав до станции «Волжская». Затем, нужно, перейдя по автомобильному мосту большой Люблинский пруд, свернуть направо в старый запущенный парк, в котором и находится усадьба. Купол ее господского дома, увенчанный статуей, будет вашим ориентиром сразу же после выхода из метро (в летнее время купол виден плохо т.к. его закрывают разросшиеся деревья старого усадебного парка). Сооружение станции «Волжская» первоначально не было запланировано, предполагалось строить линию метрополитена западнее, вдоль Люблинской улицы. Там неподалеку от железнодорожной платформы "Люблино" должна была находиться и одноименная станция. Однако после вмешательства общественности этот вариант отклонили т.к. он затрагивал охранную зону усадьбы. Поэтому то и была построена дополнительная станция "Волжская", а станцию "Люблино" отодвинули почти на километр. На прежнюю трассу ¾ Люблинскую улицу линия метрополитена возвращается только после станции "Братиславская".

Усадьба Люблино ¾ уникальнейший памятник архитектуры, еще с дореволюционных времен упоминается во многих справочниках и некоторых краеведческих работах, суть которых, в общем, сводится к следующему: в 1801 г. владельцем Люблина был бригадир Н.А.Дурасов (некоторые специалисты почему-то любят называть его графом, хотя род Дурасовых никогда не имел графского титула); по приказу Н.А.Дурасова тогда же в его усадьбе был сооружен дом, имеющий в плане вид ордена святой Анны, который якобы очень льстил тщеславию владельца, поэтому бельведер украшала и статуя этой же святой; создателем этого оригинального здания считается уже архитектор И.В.Еготов. Вот, пожалуй, почти весь набор фактов, который предлагается о Люблине в популярной и справочной литературе ¾ своего рода миф, который прочно вошел в общественное сознание и даже некоторые научные труды.

Следует отметить, что Люблино имеет и «додурасовскую историю», причем довольно любопытную, хотя и незамеченную многими исследователями. Так первые сведения об этой местности относятся еще к кон. XVI¾нач. XVII в. Тогда она называлась Юркино, по одному из своих первых владельцев, документальные сведения о котором до нас не дошли, и было поместьем сначала дворянина Романа Полянинова, а затем подъячего Алексея Лукича Корепонова (Корепанова) (ум. не ранее 1638). В 1622 г. царь Михаил Федорович пожаловал Юркино, видимо разоренное в Смутное время, другому подьячему ¾ Григорию Ларионову (ум. не ранее 1655), служившему в Разрядном приказе. При нем в 1623-1624 гг. уже существовали: "…деревня, что была пустошь Юркина на речке на Голеди. А в ней двор помещиков" ¾ то есть усадьба, все постройки которой были деревянными. Ее местом является селище обнаруженное недавно археологами на территории Парка культуры и отдыха “Люблино”.

В 1680-е гг. Юркино уже принадлежало стольнику Григорию Петровичу Годунову (ум. 1704?) ¾ одному из последних представителей этого дворянского рода, периодом наибольшей влиятельности которого было время правления и царствования Бориса Годунова. Можно предположить, что Г.П.Годунов любил свое подмосковное имение и достаточно часто его посещал. Косвенно об этом свидетельствуют как смена названия Юркино на Годуново, так и появление по соседству на территории Николо-Перервинского монастыря фамильного некрополя Годуновых. Там были похоронены дети владельца, скончавшиеся в конце XVII¾начале XVIII в.: Николай, Сергей, Мария и Евдокия. Единственная выжившая дочь Г.П.Годунова, Аграфена, со временем стала новой хозяйкой имения. Ее муж, князь Владимир Никитич Прозоровский, занимал престижную должность адъютанта при знаменитом герое Полтавской битвы ¾ генерал-фельдмаршале князе М.М.Голицыне, являющимся предком владельцев соседнего имения Кузьминки князей Голицыных.

Впоследствии Годуново перешло к сыну Прозоровских князю Петру Владимировичу. Семейная родословная скупо сообщает, что о нем практически ничего неизвестно, даже имя супруги, что позволяет предположить, что она едва ли имела дворянское происхождение.

По-видимому, при П.В.Прозоровском Годуново стало называться Люблино, (первоначально произносившееся с ударением на втором слоге). Подобные “пасторальные” названия характерны для дворянских усадеб XVIII в. Большинство их оказались недолговечными и вскоре сменились историческими. Однако Люблино ¾ редкий случай, когда этого не произошло. Во всяком случае, это имение уже так называлось, после того как его унаследовал сын предыдущего владельца князь Владимир Петрович Прозоровский (1743-1796), находившийся сначала на военной, а затем на гражданской службе и ставший коллежским асессором. Он был женат на княжне Прасковье Ивановне Хилковой (1739-1807). Ко времени В.П.Прозоровского относится самый ранний дошедший до нас план Люблина, составленный в 1766 г. в ходе так называемого “генерального межевания” территории Московского уезда. Согласно плану в Люблине существовала небольшая усадьба с деревянными господским домом и другими постройками у речки Голеди, которая являлась северной границей всего имения. К усадьбе вели две “езжалые” дороги с юга на север и с востока на запад. Всю территорию имения тогда окружали угодья деревни Грайвороново, бывшей вотчины московского Симонова монастыря, лишь впоследствии владельцы Люблина приобрели землю западнее, граничившую с соседним имением Кузьминки.

Однако из примечаний к плану составленных немного позже, ориентировочно около 1770 г. следует, что в то время усадьбы в Люблине уже не было, а статус сельца оно сохраняло только по традиции. Фактически это было просто небольшая деревенька, состоявшая из 5 крестьянских дворов, в которых проживало 22 человека. Основным занятием мужского населения была работа на барщине, заключавшаяся в возделывании пашни. Женщины пряли лен и шерсть на продажу и для себя. Причины ликвидации усадьбы в Люблине пока неясны. Возможно, она сгорела, а через какое то время была отстроена заново.

В 1790-х гг. Люблино навсегда ушло из рода Прозоровских. Его приобрела княгиня Анна Андреевна Урусова, урожденная Волкова (? - 1804 или 1806). Известно, что при ней в Люблине существовала усадьба, состоявшая из господского дома со службами и регулярного сада. По-видимому, в ней достаточно часто жили, как сама владелица, так и ее второй муж генерал-майор князь Александр Владимирович Урусов (1729-1813). Документы об Урусовых опровергают известные “Рассказы бабушки” Е.П.Яньковой, по мнению которой в то время Люблино принадлежало графине Марии Григорьевне Разумовской, урожденной княжне Вяземской, в первом браке бывшей замужем за троюродным братом В.П.Прозоровского князем А.Н.Голицыным. Во всяком случае, пока не обнаружен ни один серьезный источник, в котором бы значилось имя М.Г.Разумовской, как владелицы Люблина.

Переход этого имения к своему самому известному владельцу отставному бригадиру Николаю Алексеевичу Дурасову (1760-1818), безусловно, произошел при Урусовых. Их любимая дочь Софья (ум. 1801) вышла замуж за барона А.С.Строганова ¾ родственника тогдашней владелицы Кузьминок княгини А.А.Голицыной. Возможно, после ее смерти княгиня А.А.Урусова решила расстаться с Люблиным, где все напоминало ей о дочери. Во всяком случае, около 1800 г. Люблино действительно досталось Н.А.Дурасову, который был несметно богат. От матери Степаниды Ивановны, урожденной Мясниковой он получил в наследство огромное состояние, дававшее ему возможность жить так, как ему хотелось. За это и Н.А.Дурасов, и его ближайшие родственники Мельгуновы и Козицкие получили прозвище “евангельских богачей”. С ними находились также в родстве многие известные дворянские фамилии: князья Белосельские-Белозерские, графы Толстые, Пашковы, Бекетовы, Бибиковы и др., которым также досталось состояние известных сибирских купцов Мясниковых (Твердышевых).

Огромные средства, которыми располагал владелец, позволили ему в кратчайшие сроки обустроить усадьбу по собственному вкусу. Считается, что уже в 1801 г. был сооружен новый господский дом в стиле зрелого классицизма, имеющий план в форме равноконечного креста с кругом посредине. Прямоугольным залам первого этажа, объединенным круглым центральным залом, вторят меньшие по размерам помещения второго этажа сгруппированные вокруг верхнего купольного зала. Крестообразно расположенные объемы соединяются межу собой дугами красивой ионической двухрядной колоннады, которая придает постройке круглую форму. Такая необычная композиция породила легенду: якобы дом построен в виде ордена святой Анны, которым очень гордился его хозяин. Однако реальных доказательств этого нет, как, впрочем, и документа, подтверждающего награждение Н.А.Дурасова этим орденом. Утраты текста в его формуляре, хранящемся в Центральном историческом архиве г. Москвы, не дают возможности утвердительно ответить на этот вопрос. Однако возможно, что такой орден у Н.А.Дурасова все-таки был, его воинское звание ¾ бригадир, вполне позволяло иметь такую награду. Однако для истории Люблина абсолютно не принципиально, какие орденские звезды были у этого владельца имения. Предание про «дом-орден», названное искусствоведом А.Н.Гречем, предположением “…полуанекдотического характера…”, интересно само по себе, как пример наивного народного объяснения того, как могла появиться постройка, отличавшаяся от принятого в то время стандарта для загородных помещичьих домов. Добавим, что и возникло оно не при Н.А.Дурасове, а при последующих владельцах Люблина, превративших имение в популярное дачное место. Со временем забавная сказка попала в путеводители по Подмосковью и стала кочевать из одной книжки в другую наряду с подобными милыми историями, вроде апокрифического рассказа о том, как архитектор В.И.Баженов с горя повесился в парке усадьбы Царицыно, когда Екатерина II приказала снести дворец, сооруженный по его проекту.

Как справедливо указывал А.Н.Греч формы господского дома в Люблине, также как и некоторых других подобных построек, восходят к вилле Ротонда гениального итальянца Андреа Палладио, прекрасно известной как иностранным архитекторам, работавшим в России, так и российским зодчим. Но это замечание общего характера. Более реальный прототип Люблина можно увидеть на одном из проектов “знаменитого Неффоржа” ¾ теоретика французского классицизма Жана-Франсуа Неффоржа. Это так называемый “Проект центрического сооружения” датированный 1757-1778 гг. Разумеется, при своем воплощении он был существенно переработан, однако основная идея Ж.Неффоржа, выразившаяся в создании оригинального центрического особняка, была сохранена. Есть основания считать, что в основе именно такой композиции лежит масонская символика. Стоит отметить, что альбомы с проектами Ж.Неффоржа в свое время были достаточно популярны как в Европе, так и в России.

Многоплановость объемов люблинского дома создает свой особый пластический колорит, усиливая художественное воздействие архитектурный форм. Изумляющие подлинной красотой и спокойным величием, небольшие, но великолепные, уютные залы господского дома созданы на основе синтеза архитектуры, живописи и скульптурно-пластического декора. Парадные интерьеры первого этажа расписаны в стиле “гризайль” живописными панно на темы из древнегреческой мифологии. Значит, отдельные внутренние работы проводились в Люблине в более позднее время, чем это считалось. Сохранившиеся росписи свидетельствуют о высоком художественном мастерстве обоих мастеров. На потолке столовой помещена большая фреска “Пир Вакха на Наксосе”, выдержанная в жизнерадостном колорите, в котором умело сочетаются темные и светлые тона зеленого, желтого и голубого. Она перекликается по тематике с гипсовыми барельефами на стенах. «Жертвоприношение» (юго-восточная часть здания), «Обряд посвящения девочек Афродите» (Юго-Западная часть здания) и «поклонение Дионису-младенцу» (северо-западная и северо-восточная части здания) В простенках размещены четыре панно: “Аполлон Кифаред”, “Аполлон на колеснице”, “Поклонение Амуру” и “Жертвоприношение”. Теме любви посвящены четыре живописные вставки на потолке в гостиной. Основную часть росписей видимо выполнил известный декоратор Джеромо (Ермолай Петрович) Скотти, приехавший в Россию из Италии. Известно имя еще одного талантливого живописца работавшего в Люблине — это Ольденель или Сантино Ольденелли, приехавший в Москву только летом 1808 г. Значит, отдельные внутренние работы проводились в Люблине в более позднее время, чем это считалось. Сохранившиеся росписи свидетельствуют о высоком художественном мастерстве обоих мастеров. Во втором этаже господского дома находились жилые комнаты. Третий этаж, по сути, сильно увеличенный бельведер, увенчивала статуя Аполлона. В отличие от «святой Анны», образ античного бога–покровителя искусств вполне объясним на здании, хозяин которого был большим поклонником искусства. В одном из хозяйственных помещений дома размещался калорифер, каналы и отдушины калориферного отопления находились в стенах столовой.

Устойчивая традиция, атрибутирующая господский дом в Люблине, как произведение исключительно И.В.Еготова, восходит к дневнику историка И.М.Снегирева, опубликованному только перед русско-японской войной. Вот цитата из него: «Дом прекрасно выстроен архит[ектором] Егоровым». Однако зодчего с такой фамилией в то время не существовало и следует считать, что в данном случае речь идет, конечно, о И.В.Еготове и: либо И.М.Снегирев допустил ошибку, либо это просто опечатка в типографском тексте дневника. Но, нужно учесть, что выражение “выстроен” вовсе не свидетельствует о том, что И.В.Еготов был автором проекта, тем более что он не создал, и даже не спроектировал ничего такого, что можно было поставить рядом с Люблиным. Уж слишком оно талантливо и оригинально, чем другие еготовские творения. Кроме того, анонимный автор одной из первых статей о Люблине, опубликованной в дореволюционном журнале “Живописное обозрение”, не упоминая И.В.Еготова, сообщил, что Н.А.Дурасов “…поручил строение главного дома отличному архитектору Казакову, и как видно, требовал не столько удобств для самого себя, сколько простора и роскошного помещения для своих гостей”. Безусловно, здесь имеется в виду Р.Р.Казаков, под руководством которого И.В.Еготов, женившийся на его сестре, и работал в Кузьминках. Находка этой публикации позволяет выдвинуть следующую гипотезу: очевидно, Р.Р.Казакову принадлежал проект люблинского дома, а непосредственное наблюдение за строительством осуществлял все же И.В.Еготов. Именно так этот тандем работал в Кузьминках, и нет оснований полагать, что этот порядок, почему-либо мог быть нарушен в Люблине.

Одновременно с господским домом были возведены или реконструированы другие усадебные сооружения, в основном возведенные из кирпича, в отличие от большинства подмосковных того времени. Среди них большой комплекс театральных зданий. В созданных по решению Н.А.Дурасова театральной труппе и оркестре было около сотни крепостных людей, обученных в специальной школе, устроенной в Люблине. Для нее, для актеров и для самого театра были выстроены специальные здания, сохранившиеся до нашего времени. Представления устраивались два раза в неделю. Впоследствии, многие их крепостные ученики, получив вольные, перешли на императорскую сцену, что является дополнительным свидетельством их профессионализма.

Недалеко от театра находились флигель, где размещался пансион для дворянских детей во главе с учителем-французом и огромная оранжерея, состоявшая из десяти зал, южнее конный двор и несколько сооружений хозяйственного назначения. Все постройки имения выполнены в стиле зрелого классицизма. Одновременно был разбит пейзажный парк, свободной планировки на богатом холмистом рельефе. В ее структуру функционально вписались “езжалые дороги”. Одна из нихљ превратилась в липовую аллею, подходившую к господскому дому с юга. Важным элементом парковой структуры является обширный пруд (ныне Люблинский) на русле речки Голяди.

После реконструкции Люблина Н.А.Дурасов поселился в нем,љ и став периодически устраивать в усадьбе шикарные приемы для москвичей и прославился своим гостеприимством, которое не было удовлетворением тщеславия или каких-нибудь иных чувств, а свойством его добродушной натуры, удобным применением щедрости и выполнением желания - сделать всем и каждому приятное. Писатель М.А.Дмитриев в своих воспоминаниях отметил, что Н.А.Дурасов “…жил в своем Люблине как сатрап, имел в садках всегда готовых стерлядей, в оранжереях огромные ананасы, и был до эпохи французов [т.е. до Отечественной войны 1812 г. - М.К.] все изменившей необходимым лицом общества, при тогдашней его жизни и тогдашних потребностях”.

Вся московская знать запросто посещала знаменитые обеды в Люблине, зимой в огромной оранжерее, наполненной померанцевыми, лимонными и лавровыми деревьями и несметным количеством самых разнообразных и роскошных цветов. После обеда обычно выступали песенники, певшие под аккомпанемент кларнета и рояля, а слуги разносили разнообразные ликеры. Хлебосольный хозяин, если замечал, что какой-нибудь ликер или вино особенно понравились гостю, приказывал несколько бутылок положить в его экипаж, а за обедом приговаривал по поводу разных редкостных кушаний и напитков “Дрянь, совершенная дрянь-с”! Впрочем, он нередко любил пошутить над своими посетителями, объявив, что все деликатесы и экзотические блюда — “домашние” т.е. своего изготовления. Одним из таких простаков, поверивших шутке Н.А.Дурасова, оказался С.П.Жихарев, специально приехавший в Люблино, со своим приятелем П.И.Богдановым, чтобы сравнить его оранжерею с дошедшей до наших дней оранжереей соседнего имения Кусково, принадлежавшего графам Шереметевым. «Кусковские оранжереи удивляют количеством и огромностью своих померанцевых деревьев и богатством произрастений, но не так чисто содержимы как люблинские; последние несравненно приятнее и роскошнее; видно, что за всем бдительно наблюдает сам хозяин, которого как нарочно тут и повстречали. Он в продолжение всей зимы имеет привычку по воскресным дням обедать с приятелем в люблинских своих оранжереях.

Не предполагая этой встречи, мы было сами хотели завтракать в зелени, ins Grűne, для чего привезли с собой кой-какой провизии; но гостеприимный Н.А.Дурасов этого не допустил. Он видел Петра Ивановича [Богданова] в доме родственника своего, бригадира Мельгунова, и тот час же пригласил нас обедать с ним вместе. Сколько мы не отговаривались (разумея из церемонии), но он настоял, говоря, что отказ наш его обидит. Он очень богат, а еще более радушен». В тот раз помимо случайно попавшихся на глаза Н.А.Дурасову С.П.Жихарева и П.И.Богданова гостями были известный шутник князь Д.Е.Цицианов, не уступавший в выдумках легендарному Мюнхгаузену; в тот раз он поведал присутствующим о вытканном из шерсти одной рыбы сукне, которое он якобы поднес князю Потемкину-Таврическому, модный учитель пения итальянец Мускетти, ученик Гайдна талантливый композитор С.Нейком, которого Мускетти хотел определить к Н.А.Дурасову капельмейстером и др. «После кофе мы хотели бы откланяться, но хозяин опять не пустил, прося послушать его домашних его песенников, которые точно пели прекрасно с аккомпанементом кларнета и рожка; между тем разносили поминутно разных сортов ликеры домашнего же приготовления, удивительно вкусные. Я в жизнь свою таких не пивал. Заметив, что иные наиболее понравились Петру Ивановичу [Богданову], хозяин приказал несколько бутылок положить нам в сани. Мы уехали поздно, да и как иначе! Не будь дела, а главное. Если б я был один, то долго бы еще не уехал. Когда оранжерею осветили, она превратилась в какой то сад Армиды. Счастливец! Сколько удовольствия и добра он может сделать другим!» — вспоминал С.П.Жихарев.

В торжественных случаях, когда в усадьбе специально устраивались праздники, и угощение и обстановка принимали еще более роскошный характер. Англичанка мисс Кэтрин Вильмот, попавшая в Люблино на праздник, устроенный в честь княгини Е.Р.Дашковой 4 октября 1806 г., пришла в восторг как от усадьбы Н.А.Дурасова, так и его крепостного театра. “А если б ты видела райский уголок, в котором он живет! — восторжено писала она в Англию своей сестре Гарриет. — Его жилище — мраморный дворец с колоннадой, опоясывающей первый этаж, за исключением центральной части, которая поднимается высоким куполом и служит банкетным залом. Своды покрыты великолепной росписью — Амуры и Грации, Аполлон и Музы, Аврора и Оры [спутницы Авроры — М.К.].

Все гости собрались на открытой колоннаде — мраморные ступеньки покрыты благоухающим ковром из арабского и персидского жасмина, гвоздики, роз, герани. Ступени ведут к затененной деревьями лужайке у края воды. С этого восхитительного места можно увидеть кущи деревьев и поляны, рощи и озера, долины и холмы, раскинутые тут и там, а завершают картину блестящие купола Москвы, сияющие азиатской роскошью. Не буду повторяться насчет великолепия стола, все было, как в волшебном дворце. Но невысокого Дурасова скорее можно принять за карлика, а не за рыцаря — владельца такого изумительного поместья. После обеда мы прогуливались, а вечером все снова собрались на театральном представлении. В перерыве между пьесой и фарсом был балет. Хозяин почтительнейше извинялся за “убожество того, что мы видим”, объясняя это занятостью людей на уборке урожая. На самом деле здание театра было роскошным, а представление очень хорошим. Каждые полчаса публику обносили подносами с фруктами, сладостями, мороженым, лимонадом, чаем и другими напитками; воскуривали благовония”.

В отличие от многих подмосковных усадеб, в том числе Кузьминок, Люблино не так уж сильно пострадало во время Отечественной войны 1812 г. Объясняется это довольно просто. Масштабы запасенной Н.А.Дурасовым провизии привлекли внимание высшего французского начальства. Один из русских агентов, оставшихся в оккупированной Москве в своем донесении отмечал: "Недостаток в пище столь велик в самом городе, что едят ворон и галок. В Люблине, у г-на Дурасова, живет один французский генерал и пользуется найденными там припасами, вином. Три приятеля у него обедали. Как скоро узнали в Москве, что в Люблине хорош стол, то все стали туда ездить обедать; и 29-го числа [сентября ¾ М.К.] было за столом человек с 40 одних генералов". Разумеется, там, где постоянно развлекалось начальство, всегда соблюдался относительный порядок, поэтому после войны Люблино оказалось возможным восстановить достаточно быстро. Недаром один из постоянных гостей Н.А.Дурасова А.Ф.Воейков, уже в 1816 г. воспел очаровавшую его усадьбу в стихах:

“Люблино милое, где легкий, светлый дом,
Любуется собой над серебряным прудом”.

Одним из последних праздников, устроенных Н.А.Дурасовым в Люблине оказался торжественный прием 23 мая 1818 г. в честь императрицы Марии Федоровны - вдовы Павла I. Осмотрев оранжерею, она выбрала для себя некоторые растения и, похвалив садовника, пожаловала ему подарок. Впоследствии в память о приезде императрицы один из залов господского дома был украшен ее бронзовым бюстом работы скульптора Гишара. На пьедестале бюста была помещена следующая надпись: “В память посещения Люблина императрицей Марией Федоровной. Майя, 23 дня 1818 года”. Уже в июне того же года хлебосольный владелец Люблина скончался. “Добрый был человек. Весь город жалеет о смерти его… Переводится порода бригадирская, а не воскрешать же Екатерину Великую, чтобы пожаловать новых” — писал об этом событии московский почт-директор А.Я.Булгаков поэту П.А.Вяземскому.

Поскольку Н.А.Дурасов всю жизнь прожил холостяком и не имел прямых потомков, то Люблино унаследовала его сестра Аграфена Алексеевна Дурасова (ум. 1835), вышедшая замуж за родственника генерал-лейтенанта Михаила Зиновьевича Дурасова (1772-1828) сохранив, таким образом, родовую фамилию. Однако подлинным хозяином Люблина, занимавшимся всеми делами по имению, был муж их дочери Агриппины Михайловны (ум. 1877), генерал-майор Александр Александрович Писарев (1780-1848), бывший одним их теоретиков масонства. Во время Отечественной войны он командовал гренадерской дивизией и вышел в отставку генерал-майором. Впоследствии А.А.Писарев был назначен попечителем Московского учебного округа, а затем Варшавским военным губернатором. Одно время А.А.Писарев возглавлял Общество Любителей Российской Словесности. Также он являлся автором ряда художественных и мемуарных произведений.

Уже при них Люблино превратилось в дачное место (т.е. это произошло значительно раньше, чем принято считать), где состоятельные горожане снимали летние дачи. В праздники количество посетителей увеличивалось. Многие москвичи приезжали с семьями, чтобы один день отдохнуть в Люблине. Большой регулярный усадебный парк содержался в чистоте. Сама усадьба поддерживалась с той же пышностью, как и было при Н.А.Дурасове. Были заведены обширный огород и прекрасный скотный двор, для которого было выписано стадо дорогих тирольских коров; сооружена образцовая ананасная теплица, нагреваемая “изобретенным недавно открытым способом”. В саду и оранжереях прибавилось экзотических растений. Гостей по прежнему было много. И.М.Снегирев посетивший Люблино 23 июня и 19 июля 1824 г. вспоминал, что первый раз приехал к А.А.Писареву на именины его жены и тещи вместе с Н.В.Посниковым и А.З.Дурасовым (братом М.З.Дурасова), второй раз «…застал Дурасовых, вице-губернатора Храповицкаго, [Е.Е.]Ренкевича, князя [П.И.]Шаликова, Волкова…». Теперь вместо спектаклей гости по свидетельству И.М.Снегирева «с удовольствием до и после обеда гуляли в саду и любовались местоположением, для сада выгодным; князь Шаликов все разговаривал с красавицами Гранжан, смотрели пригнанных из Тироля коров, каждая по 35 черв[онцев], пустили их гулять на лужок; оне ниже ростом и полнее телом наших коров. В роще померанцевых деревьев сели в кружок и говорили о женщинах; хозяин Люблина пишет о них статью для «Д[амского] Ж[урнала]» [его редактором и был князь П.И.Шаликов ¾М.К.].

Ко времени А.А. Писарева относятся и первые публикации о Люблине. Привечаемый им малоизвестный писатель И.Г.Гурьянов опубликовал очерк, написанный им по впечатлениям посещения усадьбы 5 августа 1825 г. “Ныне нет здесь представлений, но жителя и столицы все ездят сюда проводить время, и принимаются с тем же гостеприимством, с каковым и прежде; здесь во всякое время встречается посетитель с услужливостью: пожелает ли он посмотреть дом, театр или хороший сад с отличною оранжереею, приставленные к сему служители все ему покажут и удовлетворят его любопытство. ¾ Пройдя флигели и небольшую площадку, вы войдете в оранжерею, и удивитесь царствующему здесь порядку и чистоте; вся оранжерея разделяется на десять зал; шестая, составляющая середину сего весьма большого здания, круглая, покрыта куполом и освещается сверху; на самой средине стоит отличное по величине померанцевое дерево: тщательно сохраненное, оно заслуживает особое замечание; не говоря о том, что густые ветви его занимают знатное пространство сего зала, скажем, что стебель онаго имеет в окружности 14 вершков; признаюсь, что подобнаго ему я не видел даже в Горенках И.Г.Гурьянов отметил, что тогда рядом с оранжереей в особом здании находилось ананасное или цветочное отделение, в котором самым примечательным было финиковое дерево; перед оранжереей находились парники, а за ним своего рода питомник, где выращивались молодые деревья. Судя по некогда принадлежавшей искусствоведу А.Н.Гречу редкой гравюре по рисунку Г.Афанасьева “Загородный дом генерал-лейтенантши Дурасовой в 7-и верстах от Москвы” в то время в Люблине также существовали большой мост через пруд, очевидно понтонный или плашкоутный, и находившийся рядом с ним небольшой парковый мостик на дорожке, ведущей по берегу пруда. Известно, что еще один мост на этой же дорожке был перекинут через небольшой залив.

В 1835 г. Люблино унаследовала жена А.А.Писарева Агриппина Михайловна. Тогда Писаревы обычно жили в другом своем подмосковном имении Большие Горки (более известном под современным названием Горки-Ленинские). А Люблино так и осталось популярнейшей дачной местностью, посещаемой многими москвичами. Тем не менее, и ее коснулись перемены. Были заведены обширный огород и прекрасный скотный двор, для которого было выписано стадо дорогих тирольских коров; сооружена образцовая ананасная теплица, нагреваемая “открытым способом”. В саду и оранжерее прибавилось экзотических растений. По свидетельству современника сад и оранжерея никогда еще не были в таком цветущем состоянии, даже при Н.А.Дурасове. Несмотря на это, есть основания полагать, что в семейной жизни Писаревых не всё было гладко. Так на письме А,А.Писарева 1840 г. историку Н.Д.Иванчину-Писареву, опубликованному в сборнике «Старина и новизна» ¾ историческом сборнике, издаваемом при Обществе ревнителей русского исторического просвещения сделана приписка: «Увы! Меня выгоняют из моего гнездышка, из моего дорогого Люблино…» (пер. с франц.)

В середине ХIХ века, после смерти мужа, А.А.Писарева, уже не справлявшаяся с управлением таким большим хозяйством, решила расстаться с Люблиным. По некоторым данным она продала имение с усадьбой московскому богачу Н.П.Воейкову. В свою очередь Люблино со временем перекупили известные коммерсанты - купец 1-й гильдии Конон Никонович Голофтеев (1822-1896), бывший почётным попечителем школы садоводства, и его компаньон и родственник Петр Николаевич Рахманин (ум. 1873?). Они занимались торговлей "модным дамским товаром" под фирмою "К.Голофтеев и П.Рахманин". Оба предпринимателя превратили Люблино практически целиком в дачный поселок. Господский дом, в котором они поселились, подвергся небольшим переделкам, в ходе которых северная колоннада был застеклена, заложены арки в цоколе, между колоннами установлены балюстрады. Тем не менее, реконструкция здания была проведена очень бережно, его облик почти не изменился. Бережно сохранялись старинная мебель и картины западноевропейских художников Барбери, Ван-Гельда, Мено, Швенинга. У входа в дом стояла статуя ХVIII века, изображающая аллегорическую фигуру "Молчание", возможно сохранявшаяся ещё от дурасовских времен.

Одну из дач в Люблине летом 1866 г. снимал Ф. М. Достоевский. Приехав в середине июня из Петербурга в Москву, он остановился в гостинице Дюссо где прожил полторы недели. Известно, что уже в то время писатель совершил поездки к семье своей сестры В.М.Ивановой, снимавшей на лето дачу в Люблине “близ Кузьминок, за 8 верст от Москвы”.

Люблино Ф. М. Достоевскому понравилось настолько, что уже 25 июня он “по знакомству, за половинную цену” нанял до начала сентября пустующую дачу по соседству с Ивановыми и вернулся в Москву “на три часа” сделать хозяйственные покупки. В тот же день Ф. М. Достоевский написал письмо своему пасынку П.А.Исаеву, в котором пригласил его пожить у него на даче в Люблине.

По свидетельству Н. Фон-Фохта Достоевский занял одну комнату на втором этаже пустого каменного дома. Это позволяло ему сосредотачиваться и работать в “невозмутимой тишине”.

Тогда писатель работал над окончанием второй части “Преступления и наказания”. Обычно он просыпался и вставал около девяти часов утра, завтракал, а затем “тотчас же садился за работу, которую не прерывал […] до трех часов пополудни. Обедал он у Ивановых, где уже и оставался до самого вечера”, “писал по вечерам крайне редко, хотя говорил, что лучшие и наиболее выразительные места его произведений всегда выходили у него, когда он писал поздно вечером”. Вместе со своими родственниками и их друзьями Ф.М.Достоевский совершал прогулки по окрестностям Люблина. Так он посетил Кузьминки и Царицыно.

Почти каждую неделю писатель ездил в Москву в редакцию журнала “Русские ведомости”, в котором тогда публиковали роман “Преступление и наказание”. После общения со своими редакторами Н.А.Любимовым и М.Н.Катковым, он “всегда возвращался домой недовольный и расстроенный”, потому что “ему приходилось почти всегда исправлять текст или даже прямо выбрасывать некоторые места […] вследствие разных цензурных стеснений”.

Ф.М.Достоевский был приглашен на праздник в честь именин своего компаньона К.Н.Голофтеева П.Н.Рахманина, состоявшийся 29 июня в Петров день. Племянница писателя М.А.Иванова вспоминала, что оба предпринимателя “… устраивали большое торжество, с званным обедом, увеселениями и фейерверком. Съезжалось богатое московское купечество; дачники, жившие в Люблине также получали приглашение. Такое приглашение вместе с Ивановыми получил Достоевский. Сестра […] очень уговаривала его пойти на обед, он отказывался, наконец согласился с условием, что скажет в качестве спича приготовленные стихи. В.М.Иванова захотела заранее узнать, что он придумал., и Достоевский прочел:

О Голофтеев и Рахманин! Вы именинники у нас. Хотел бы я, чтоб сам граф Панин Обедал в этот час у вас. Красуйтесь, радуйтесь, торгуйте И украшайте Люблино. Но как вы нынче не ликуйте, Вы оба все-таки…! На торжественный обед Достоевский не пошел”.

9 июля в Люблино приехал погостить брат писателя А. М. Достоевский со своею тринадцатилетней дочерью Евгенией. “По делам мне несколько раз приходилось ездить в Москву… в одну из таких поездок, в июле 1866 г.. я взял с собою старшую дочь Женичку и оставлял ее на несколько дней погостить в Люблине на даче у Ивановых. Там в это время жил и брат Федор Михайлович … вблизи от Ивановых … Он также принимал меня отлично, а мою дорогую Женичку просто на руках носил”, вспоминал впоследствии А.М.Достоевский.

Биограф писателя Л. Гроссман отмечал, что “В Люблине Достоевский пережил еще одно большое душевное событие, быть может единственное в его жизнии, -глубокую, чистую духовную любовь. Такое высокопоэтическое чувство он питал к своей племяннице, двадцатилетней Сонечке… Это была старшая в семье, воспринявшая от своего отца – врача и педагога – драгоценные черты его характера, столь горячо признанные Достоевским: “У этого человека долг и убеждение были во всем прежде всего”.

Впоследствии впечатления Достоевского от жизни в Люблине нашли отражение в его произведении “Вечный муж” при описании посещения героями семейства Захлебиных, а некоторые “странности” племянника писателя А.П.Карепина нашли свое воплощение в чертах одного из центральных героев повести – Трусоцкого.

Помимо дач ансамбль Люблина дополнила гармонировавшая с ними деревянная одноглавая церковь Петра и Павла, выполненная в русском стиле по проекту архитектора Н.А.Шохина. К.Н.Голофтеев и П.Н.Рахманов присмотрели её на Политехнической выставке, устроенной в 1872 году в Александровском саду Московского кремля, где помимо прочего экспонировались возможные образцы типовых загородных построек. В 1873 г. церковь была перевезена в Люблино и собрана восточнее господского дома. Есть основания предполагать, что при этом к ней была прирублена трапезная со звонницей. Однако дом священника в Люблине так и не появился, так как церковь считалась не самостоятельной, а приписной к церкви в Кузьминках. Нужно отметить, что национальные мотивы широко использовались и в архитектуре люблинских дач. Примерно в то же время после смерти П.Н.Рахманина К.Н.Голофтеев стал единственным владельцем Люблина.

Сооружение Московско-Курской железной дороги способствовало развитию Люблина как дачной местности. Недалеко от усадьбы появилась одноименная ей железнодорожная станция, впоследствии переименованная в Люблино-Дачное. От станции к усадьбе была проложена аллея. Удобство сообщения с городом, прекрасный сосновый лес за дачами, купание в прудах со временем превратили Люблино в одно из популярнейших в то время мест летнего отдыха, в особенности для москвичей, занятых летом в городе. Поэтому кроме дач, сдававшихся непосредственно в усадьбе, рядом с нею был основан дачный поселок, получивший название Новый. Как и в Кузьминках, дачная жизнь в Люблине была тихая и спокойная. Специальных увеселений не было за исключением очень редких танцевальных вечеров, в особо устроенном павильоне. Позже у станции появился театр, в котором местные актёры-любители, а иногда и заезжие профессионалы развлекали публику спектаклями, концертами и балами. Однако не все дачные сезоны бывали удачными. Вот как, например, описано дачное лето в Люблине в 1882 г. в газете «Московские ведомости»: «Настоящий летний сезон, несмотря на прекрасное местоположение и удобство дачных помещений, привлек не особенно много нанимателей, так, что даже прекрасно устроенные дачи купца К.Голофтеева, которых здесь около семидесяти, и то не все заняты. Дома, которые прежде бывали заняты одним семейством в настоящее время вмещают в себя по нескольку семейств, что можно, пожалуй, отчасти отнести к всеобщему безденежью. Прекрасная роща, среди которой помещаются почти все дачи, по вечерам наполняется гуляющей публикой, так как это единственное в настоящее время развлечение. Театр, в котором в былые годы устраивались спектакли и танцевальные вечера, пустует; и будут ли двери сего храма Мельпомены открыты в текущий сезон - неизвестно; дачники, по-видимому, как то апатично к этому относятся. Есть здесь прекрасные купальни, устроенные у берега Люблинского пруда, над горой, против дачи г. Голофтеева [т.е. господского дома - М.К.], но одно только неудобно, что общественных купален нет, а отдельные находятся, каждая, в пользовании пяти-шести семейств, так что нельзя располагать определенным временем и часто приходится дожидаться достаточно долго, когда купальня освободится».

По свидетельству журналиста А.А.Ярцева в конце 1880-х гг., т.е. еще при жизни владельца, Люблино перешло к его сыну Николаю Кононовичу Голофтееву (1846-?), впоследствии действительному статскому советнику, бывшему гласным Московского уездного земского собрания и крупным благотворителем. Так он и его жена Вера Александровна Голофтеева (1857-1905) были попечителями находившихся в Москве Голофтеевской школы для рукодельниц общества поощрения трудолюбия и богадельни для престарелых имени Н.К. и В.А. Голофтеевых. Их дочь Елена Николаевна Эшлиман (1877-?) была попечительницей начального земского училища в находившейся недалеко от Люблина деревни Курьяново. Части наделов Курьянова, соседних деревень Марьино и Батюнино, а также принадлежавшее казенному ведомству Чагинское болото в 1892 г. отошли под гигантские очистные сооружения города — поля фильтрации, занявшие более тысячи десятин земли. По соседству с Люблиным поля получили название Люблинских, хотя непосредственно территория Люблина никогда не входила в их состав.

При Н.К.Голофтееве Люблино уже не могло конкурировать ни с большими нарядными дачными поселками со всеми удобствами, ни с глухими уголками с нетронутой природой, хотя, тем не менее, пользовалось популярностью. Журнал “Искры” констатировал, что “…самый въезд в Люблино с вокзала напоминает собою любой из московских переулков на окраине Москвы. Скучные деревянные домики, стоящие посреди голого поля, где нет следов зелени, свидетельствуют о том, что ценность каждого клочка земли взвешена расчетливым собственником. В жаркую погоду — пыль, а в дождливую — грязь — являются единственным напоминанием о природе для неприхотливых дачников, которые находят удовольствие селиться для летнего “отдыха” в упомянутых домиках”. За въездом в имение начиналась густая роща с расчищенными дорожками и прудами. В ней также были обычные дачи с мезонинами и низенькими заборами. Из экономии места они нередко строились слишком близко друг от друга.

Понемногу некоторые дачники начали увлекаться велосипедным спортом. В Люблино стали приезжать и велосипедисты из Москвы. 27 июня 1895 г. руководство Московского клуба велосипедистов устроило для членов клуба совместную поездку по Подмосковью, начавшуюся от Серпуховской заставы. Посетив Коломенское и Царицыно, велосипедисты доехали до Люблина, а затем отправились в Кузьминки. Общая протяженность пройденного ими маршрута, завершившегося в Сокольниках, составила около 40 верст.

В 1896 и 1897 гг. одним из люблинских дачников был академик Ф.И.Буслаев, одно время занимавший тот же пост, что и ранее А.А.Писарев — председателя Общества любителей российской словесности. Ф.И.Буслаев скончался в Люблине 31 июля 1897 г.; его могила находится на территории Новодевичьего монастыря в Москве.

16 июня 1904 года около 5 часов дня над Люблино пронёсся страшный по своим последствиям ураган с грозой, затронувший эту местность гораздо серьёзнее, чем соседние Кузьминки. У станции в Новом посёлке оказались полуразрушенными многие жилые постройки; разрушено 7 дач, повреждено 8, уничтожен театр, сосновая роща более чем наполовину была вырвана с корнями, а всего уничтожено около 70 десятин леса. Разрушения парка оказались настолько огромными, что московские газеты пустили утку: якобы только за упавшие деревья владельцу имения предложили сто тысяч рублей. С господского дома ураганным ветром сорвало крышу; в окнах градом были побиты стекла, от чего пострадали обстановка и мебель. Серьёзный ущерб был нанесён оранжерее и другим зданиям. Многие люди получили увечья. Тех, кого застиг ураганный ветер, поднимало вверх, а затем ударяло о землю. От урагана сильно пострадала статуя Аполлона, венчавшая купол господского дома. Поэтому Н.К.Голофтеев впоследствии заказал в Гамбурге для своей усадьбы новую скульптуру, уже женскую. Это была копия с одного из экспонатов Дрезденского музея - так называемая "Геркуланянка", в свою очередь являющаяся римской копией I в. д.н.э. с греческого оригинала круга Праксителя (IV в. д.н.э.). Знаменательно, что заменившую Аполлона античную "Геркулаянку" стали воспринимать как "святую Анну", не осознавая, что статуя святого или святой противоречит православным канонам, античным мотивам здания, да и вообще является нонсенсом в светском сооружении.

Специально для Люблина "квази Анна" была выполнена не из мрамора, как ранее Аполлон, а из более стойкого к непогоде материала. Архитекторы О.М.Сотникова и Л.С.Сахарова, впоследствии занимавшиеся реставрацией Люблина, считали, что им был свинец. Однако такое количество свинца, пусть даже в виде полой изнутри скульптуры, купол господского дома просто бы не выдержал. Поэтому вероятнее всего, "Анна-Геркулаянка" была изготовлена из шпиатра - сплава очень популярного в начале ХХ века для изготовления крупной и мелкой пластики и внешне очень похожего на свинец.

Сразу после Октябрьского переворота в господском доме был устроена школа 2-й ступени. Затем ее сменил клуб железнодорожников им. III Интернационала. Для того времени это учреждение было достаточно актуально, так как железнодорожными рабочими, обслуживавшими находившееся рядом паровозное депо Московско-Курской железной дороги, была заселено, расположенный по другую сторону станции бывшее имение Самарова гора, в свое время связанное с именем Н.М.Карамзина. По фамилии одного из его последних владельцев, Н.Ф.Китаева, поселок, где жили рабочие, стал называться Китайским, а впоследствии был переименован в Кухмистерский, в честь первого председателя профсоюза Курского железнодорожного узла Е.Ф.Кухмистерова. (36) Церковь с 1918 г. стала самостоятельной. 16 марта 1924 г. церковь опечатана заведующим церковнорым столом управления милиции Московского уезда Черниным. В апреле её осмотрели представители Мосгубмузея архитектор Н.А.Всеволожский и художник М.А.Маркичев, констатировавшие, что в здание находится в плохом состоянии и требует немедленного ремонта. Летом 1923 г. Люблинский горсовет по требованию рабочих и мастеровых служб Московско-Курской железной дороги и постановления местных ячеек РКП (б) и РКСМ о ликвидации храма горсовет принял решение о передачи церкви под комсомольский клуб, несмотря на то, что клуб уже находился в усадьбе. 7 апреля 1924 г. это решение было утверждено президиум Моссовета.

После превращения Люблина в 1925 году в новый город Московской губернии, в господском доме также стало размещаться городское отделение милиции. Другие учреждения занимали бывшие постройки имения и некоторые конфискованные дачи. Парк использовался как городской сад, в нём был установлен громкоговоритель, и по праздничным дням играла музыка. "На широкой улице, называемой липовой аллеей, сосредоточены государственные учреждения: Горсовет, Отделение Милиции, кооператив ТПО. А во дворце, где некогда гуляла помещичья и графская свора, коротают праздничные дни над интересной книжкой фабричные рабочие, служащие и весёлая молодежь" - так описаны достопримечательности Люблина в одном из путеводителей тех лет. «В одном из залов уцелел ещё превосходный плафон Скотти; но нет уже ещё недавно здесь стоявшей старинной мебели ¾ кресел и диванов карельской березы, украшенных подлокотниками в виде грифонов и лебедей, деревянных резных и позолоченных торшеров, бронзы люстр, часов и канделябров. Всё это ушло, расхищенное и поломанное… И рисуется символом текущих лет стоящая на одной из [террас] фигура античного божества Молчания, фигура, приложившая к своим каменным устам палец…» — писал искусствовед А.Н.Греч о Люблине в своей книге «Венок усадьбам».

Церковь была разгромлена, а ее интерьеры уничтожены, в алтарной части местные активисты устроили "уголок безбожника". В 1928 году церковь перенесли в с.Рыжево (ныне Егорьевский район Московской области). Там она была освящена во имя Введения Богоматери и действует до сих пор. В 1920-х же годах сильно пострадало от пожара здание оранжереи.

Несколько позже для клуба было сооружено новое здание, находившееся ближе к Перерве. После его вывода господский дом сильно обветшал и одно время никак не использовался. В 1941 году была утрачена статуя, украшавшая купол здания. Аналогичная судьба постигла и скульптуру "Молчание". После войны дом был частично отремонтирован для Института океанологии АН СССР. В 1950-х годах его отреставрировали по проекту О.М.Сотниковой и Л.С.Сахаровой. Живопись интерьеров была восстановлена под руководством художника-реставратора Е.П.Авилова.

Помимо господского дома в Люблине сохранились два флигеля артистов с частично изменёнными фасадами и "вставкой" между ними, которая заменила былую галерею. Сохранилось и некогда роскошное здание театра, искажённое до неузнаваемости пристройками 1950-1960-х годов и современной реконструкцией. За ним находится дом управляющего, к которому с юга в 2000-2001 годах пристроен новый объем. Почти без изменений фасадов уцелел только двухэтажный флигель, находящийся между театром и местом, где была оранжерея (вероятнее всего при Н.А.Дурасове именно в нём размещался пансион, в современных документах это здание называется флигелем театральной школы). К югу в некотором отдалении от господского дома находится группа построек конного двора: конюшня и два флигеля. Еще два утраченных, но подлежавших воссозданию сооружения этого комплекса, западный и восточный флигеля, 5 мая 1997 года Указом Президента РФ были лишены статуса памятников архитектуры и сняты с государственной охраны. В том же году Люблино было включено в состав Государственного историко-культурного и природного рекреационного комплекса "Кузьминки-Люблино", ранее называвшегося "Влахернское - Кузьминки".

Ни одно из специально выстроенных в Люблине под дачу зданий не сохранилось. Усадебный парк сильно запущен и частично вырублен. Центральную часть его занимает парк культуры и отдыха с различного рода увеселениями в виде аттракционов и др. Господский дом Люблина сильно пострадал в 1990-е годы, когда одна из коммерческих фирм устроила в нём склад лука, в результате чего погибли все паркетные полы. В 2001 году в ходе реставрационных работ на кровлю господского дома была установлена воссозданная статуя, вернувшая ему былую пирамидальность силуэта. Ее "возвращение", несомненно, возродит и старые легенды про "дом-орден" и "святую Анну". ПРИРОДА В ПРОШЛОМ
В настоящее время сравнительно небольшой по площади Люблинский парк культуры и отдыха с трёх сторон зажат многоэтажной городской застройкой, а линия метрополитена почти отсекла его от Кузьминского ПКиО. Кузьминский лесопарк не примыкает непосредственно к Люблинскому парку, река Москва протекает на некотором удалении, "отрезана" железной дорогой, и трудно понять, почему именно здесь возникла барская усадьба, ставшая впоследствии центром популярной дачной местности. Попробуем представить, как выглядели Люблино и его окрестности в "догородские" времена, то есть с конца XVIII по начало XX века.

Частичный ответ на этот вопрос даёт геоморфологическая схема, приведённая в книге Э.А.Лихачёвой "О семи холмах Москвы" (1990). Видно, что описываемая местность целиком умещается в пределах москворецкой долины. Эта долина достигает здесь десятикилометровой ширины, и Люблино расположено примерно в середине: до левого коренного берега (Рязанский проспект) 4,5 км, до правого (Коломенское) - 5,3 км. В долине реки Москвы различаются пойма и три надпойменные террасы. Пойма сравнительно узкой полосой, 300-800 м, примыкает к реке, но в двух местах образует резкие озеровидные расширения - на три и на два километра. Первое расширение - это теперь акватория Южного речного порта и участок севернее до Люблинской улицы и Остаповского проезда. Раньше здесь располагалось обширное Сукино болото, служившее одно время городской свалкой. Второе расширение - Люблинские поля фильтрации, до этого - Люблинские поля орошения, а ещё раньше - Чагинское болото. Между этими двумя заболоченными расширениями Москворецкой долины, как бы на полуострове, и находилось Люблино. "Полуостров" имел ширину около трёх километров и был образован тремя надпойменными террасами. В Люблине террасы прорезались долиной р.Пономарки, из-за чего рельеф был столь живописен, что притягивал к себе людей. Другие участки москворецкого левобережья не отличались таким разнообразием элементов рельефа: восточнее располагалась плоская поверхность с Кузьминским лесным массивом, южнее упомянутый "полуостров" не прорезался притоками р.Москвы, севернее поблизости не протекала сама р.Москва, и уж, конечно, для строительства усадьбы не подходили заболоченные пойменные территории на северо-западе, западе и юго-востоке.

Анализ старых географических карт позволяет понять и другие особенности природной обстановки, среди которой "выросло" Люблино. До р.Москвы от него было всего полтора-два километра, то есть 20-25 минут ходьбы. Река текла в широкой пойме, изобиловавшей небольшими низинными болотцами и старичными озерками. Особенно выделялся по числу озерков участок вблизи Батюнина и Курьянова. Петлеобразно извивающееся Батюнинское озеро достигало в длину чуть более полутора километров. Другие водоёмы были покороче, но тоже представляли собой узкие "отшнуровавшиеся" от р.Москвы старицы. Их названия либо указывали на прежних владельцев (Ногтево, Емельяново, Истружино), либо отражали какие-то природные особенности (Лягушатник, Долгое, Глубокое, Кривое). В пойме были также огороды, луга (сенокосы и пастбища), ивняки и два упоминавшихся выше гигантских болотных массива - Сукино и Чагинское болота, связанные с древними (доюрскими) притоками р.Москвы. Кроме того, по тыловому шву поймы протекала река Нищенка - относительно крупный москворецкий приток, собиравший воду примерно с 70 квадратных километров. Всё пространство между реками Москвой и Нищенкой весной заливалось водой. Теперь пойма надсыпана грунтом до высоты первой надпойменной террасы, а р.Москва зарегулирована и не разливается. Что же касается р.Нищенки, то почти вся она (кроме нескольких участков в верховьях) "спрятана" в подземный коллектор.

Первая надпойменная терраса р.Москвы в окрестностях Люблина почти не выражена, т.е. смыта рекой, и сохранился лишь небольшой её участок в трёх километрах южнее дачной местности. Зато две следующие террасы представлены хорошо. Высота второй террасы колеблется примерно от 10 до 20 м выше уровня реки, и расположенные здесь населённые пункты не страдали от наводнений. Их окружали пашни и другие открытые пространства.

Третья надпойменная терраса, боровая терраса, выражена в рельефе наиболее чётко и, как правило, отделена от более низких террас пологим уступом. Её относительная высота в окрестностях Люблина - 20-35 м. Речные и водно-ледниковые пески, которыми она сложена, благоприятны для произрастания сосны. Сосняки, наряду с лесами иного состава, сохранились на значительной части этой территории, образуя Кузьминский лесной массив. Раньше леса было ещё больше. Он вплотную подступал к северному берегу Люблинского пруда, что резко увеличивало привлекательность местности для дачников. Именно на склоне высокой третьей террасы, прорезанной р.Пономаркой, и располагалось изначальное Люблино.

Природа здесь издавна была трансформирована человеком. Открытые пространства, то есть пашни и луга, могут длительное время оставаться таковыми только благодаря пахоте, сенокошению и выпасу. В противном случае они зарастают лесом. Но и лес, выросший на пашне, далеко не сразу приобретает черты исходного "первичного" леса. А лес в этих краях многократно уничтожался и многократно восстанавливался - и сам, и в результате посадок. Пруды - тоже искусственные объекты. Ещё меньше элементов естественной природы сохранилось в Люблинском парке в настоящее время. ЛЮБЛИНСКИЙ ПАРК В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Современный Люблинский парк лишь с большой долей условности можно отнести к такой категории, как "природа". И всё-таки многие элементы природного ландшафта здесь сохранились. Во-первых, сохранился специфический рельеф, предопределивший возникновение дачного посёлка. Нагорная часть парка и современная городская застройка располагаются, в основном, на высотах 130-140 м над уровнем моря, что соответствует уровню второй и третьей надпойменных террас (с учётом, что уровень р.Москвы в соседнем Коломенском - 114 м). Главный усадебный дом по-прежнему стоит на склоне третьей надпойменной террасы, т.е. значительно выше уровня Люблинского пруда. Перепады высот придают парку исключительную живописность. Северо-западнее, за железной дорогой, остались понижения с водоёмами, соответствующие бывшему Сукину болоту, а часть болота, как уже говорилось, стала акваторией Южного речного порта.

Ещё один безусловный элемент природного наследия - река Пономарка, протекающая через Люблинский пруд. Ниже пруда она сливается под землёй с р.Нищенкой, но до пруда осталась на поверхности, и её русло лучше всего сохранилось в соседнем Кузьминском парке. У этой речки известно множество исторических названий и их вариантов: Голядянка, Голедянка, Голодянка, Голединья, Гольдянка, Глядянка, Голяденка, Чурилиха, Чуриха, Панамарка, Пономарка, Люблинка... Пономарка и Люблинка - поздние название. Остальные гидронимы известны из более ранних источников. Кроме того, разные участки реки иногда назывались по-разному. Так, например, в "Списках населённых мест Российской империи" выше Кузьминских прудов (в Выхине) она названа Чурихой, а ниже их (в Печатниках) - Голедянкой. У названия "Нищенка" тоже есть синонимы: Гравороновка, Граворонка, Граворновка, Граворна, Печатинка, Коломенка. Нет полной ясности, какую из речек - Нищенку или Пономарку - считать главной, а какую притоком. Пономарка чуть длиннее и мощнее, но Нищенка течёт прямо, а Пономарка "подходит" сбоку. Не все перечисленные гидронимы находят логичное объяснение. В литературе бытовала, например, версия, что на Владимирской дороге в верховьях Нищенки нищие просили милостыню. Надуманность такого объяснения очевидна. Обращает на себя внимание смысловое сходство гидронимов "Нищенка" и "Голядянка". Голядью называли одно из литовских племён, живших в Подмосковье (Поспелов, 1999). Люди эти, обладая относительно отсталой системой хозяйствования, жили беднее, чем славяне, и слово "голядь" могло означать то же, что "беднота". Позднее эти два гидронима могли в силу случайных причин закрепиться за разными истоками одной и той же речки. Известно также, что вблизи устья Нищенки в одно время была Голодянская мельница. Из этого следует, что низовья Нищенки в это время назывались Голодянкой (по-новому переосмысленный вариант гидронима "Голядянка"). "Чуриха" и "Чурилиха", согласно Е.М.Поспелову (1999), произведены от литовского "Kiauras" ("узкий"), но сходство слов может быть кажущимся. Гидроним может происходить и от древнерусского имени Чурила (в современной транскрипции Кирилл), и тогда это владельческое название (Чуриловым называлось расположенное севернее Люблина село Вешняки). В общем, до конца понятны только поздние гидронимы, произведённые от населённых пунктов - Печатинка, Гравороновка, Люблинка. Даже происхождение гидронима "Пономарка" достоверно не выяснено. Длина Пономарки - 15 км. Раньше она брала начало в Перове, текла через Вешняки и Выхино. В настоящее время на поверхности сохранился участок реки в Кузьминках.

Ещё большие изменения претерпела растительность. Так, например, из травянистых весенних эфемероидов сохранился только гусиный лук малый. Его узколучевые пятиконечные "звёздочки" желтеют весной вблизи Люблинского пруда. Летом в парке красочно цветут многие местные травы, но, в основном, это так называемые рудеральные растения (от слова "рудерис" - щебень). Рудеральные виды - спутники человека. Она разрастаются там, где прежний растительный покров уничтожен людьми.

Деревья и кустарники Люблинского парка в большинстве своём не имеют отношения к естественной растительности. Это не столько природное, сколько культурное наследие Москвы. В 2002 г. здесь зарегистрировано 48 видов деревьев (13 местных, 35 чужих, вместе с боярышниками) и 14 видов кустарников (5 местных, 9 чужих). Читатель без труда сможет определить большинство из них по рисункам листьев, приведённым в данной брошюре.

Наверное, среди деревьев парка наиболее интересны тополя. Во-первых, они достигают очень большого размера (до 137 см в диаметре ствола). Во-вторых, представлены большим числом видов и межвидовых гибридов. Из секции бальзамических тополей имеются тополя бальзамический, душистый и китайский. Бальзамический тополь, "пришедший" из Северной Америки, считается наиболее распространённым в озеленении Москвы. У него слегка удлинённые листья на длинных голых черешках. Правда, в "чистом" виде в Люблинском парке он редок. Гораздо чаще встречаются его гибриды и особенно гибрид с тополем чёрным - так называемый тополь сибирский. У него тоже удлинённые листья, но их черешки заметно сплюснуты с боков, чего у настоящего бальзамического тополя быть не должно. Листья бальзамического и сибирского тополей очень изменчивы, что вполне может объясняться различной степенью "подгибридизованности" того или другого исходного вида.

У тополя душистого, который весьма обычен в парке, листья более определённой формы. Они тоже чуть вытянутые, эллиптические, реже почти круглые и всегда с закруглённым основанием листовых пластинок. Но главное отличие от тополя бальзамического - сильное опушение не очень длинных черешков. Тополь этот "перебрался" к нам из Сибири и с Дальнего Востока.

Тополь китайский, тоже относимый к секции бальзамических тополей, особенно резко отличается от своих "собратьев". У него совсем маленькие листья, и, кроме того, они слегка грушевидны - расширены ближе к вершине листа. Черешки особенно коротки. Листва опадает зелёной и очень поздно. Как и следует из названия, дерево это китайского происхождения. По размеру оно не велико, да и использовать его в озеленении Москвы стали с недавних пор, а потому крупных экземпляров пока нет.

Секция чёрных тополей представлена тополями канадским, итальянским и, вероятно, четконосным. Наш "родной" тополь чёрный, который естественно произрастает в поймах южных российских рек, в "чистом" виде в парке не встречается, но его гибриды и культурные формы обычны. Тополь канадский - это гибрид тополя чёрного с тополем четконосным из Северной Америки. Листья этого гибридного дерева очень изменчивы: они то почти ромбовидные, как у тополя чёрного, то почти треугольные, как у другого родительского вида. Иногда и те, и другие листья можно увидеть на одной ветке. В среднем эти листья шире, чем у тополей предыдущей секции. Ещё для них характерны сплюснутые с боков черешки. О другом гибриде, тополе сибирском, уже говорилось выше. Можно увидеть в парке также тополь, все листья которого треугольны и очень широки. Вероятно, это и есть тополь четконосный, хотя в Северной Америке, откуда он завезён, имеются другие виды с такими же треугольными листьями (например, тополь дельтовидный, который до недавнего времени считался "родителем" тополя канадского). Ещё один представитель этой же секции - тополь итальянский, или, правильнее сказать, культурная пирамидальная форма чёрного тополя, иногда признававшаяся за самостоятельный вид. Такое дерево возвышается над северным берегом пруда и издалека обращает на себя внимание пирамидальной кроной. Впрочем, листья у этого тополя почти треугольные, что позволяет заподозрить, что и в возникновении этой формы принимали участие заокеанские "братья" нашего чёрного тополя.

Сложности есть и при узнавании видов из секции белых тополей. Белыми их называют за беловойлочное опушение нижней поверхности листьев. Собственно белый тополь, или тополь серебристый, узнаётся по пальчато-рассечённым листовым пластинкам порослевых побегов. В кроне дерева листья рассечены в меньшей степени, но лопасти всё равно хорошо заметны. Крона широкая, раскидистая. Естественно дерево произрастает в поймах южных российских рек, но, будучи посаженным, хорошо чувствует себя и в нашем климате, в чём легко убедиться в Люблинском парке.

Точно такие же лопастные листья у тополя советского, полученного гибридизацией тополя белого и среднеазиатского тополя Болле, или тополя самаркандского. Крона у тополя советского пирамидальная, как у своего "родителя" из Средней Азии. Такой гибридный тополь с широкопирамидальной кроной посажен около метро "Волжская" (см. картосхему). В Москве вне парка есть и узкопирамидальные гибриды.

Около южного берега пруда произрастают два мощных тополя сереющих (диаметром ствола до 87 см), которые вместе со своими порослевыми и самосевными потомками образовали живописную рощицу. Тополь этот является гибридом тополя белого и тополя дрожащего. Последний более известен под народным названием осина и относится к самостоятельной секции тополей. От тополя белого гибрид отличается менее лопастными листьями (листья на разных ветках разные - от заметно лопастных до почти округлых, как у осины, хотя и более крупнозубчатых) и менее густым опушением (от тонкобеловойлочного до еле заметного, сероватого).

Из прочих примечательных деревьев отметим вяз приземистый, рябину гибридную и клён маньчжурский. Вяз приземистый - восточносибирское и дальневосточное дерево, которое часто выращивается в Москве, но, как правило, не достигает большого размера. Экземпляр в Люблинском парке - исключение: диаметр ствола составляет 56 см. Это не очень высокое дерево с раскидистой кроной украшает северный берег Люблинского пруда чуть восточнее устремлённого ввысь пирамидального чёрного тополя. Узнать данный вид вяза можно по маленьким короткочерешковым листьям, которые жёстко сидят на ветках двумя рядами.

Рябина гибридная - это вид, возникший в результате гибридизации нашей рябины обыкновенной и рябины промежуточной из Скандинавии. У рябины промежуточной крупнозубчатые листья, у обыкновенной - перистые. Гибрид совмещает признаки обоих родителей: близ основания листа листочки отделены один от другого, а у вершины "слиплись".

Листья клёна маньчжурский составлены из трёх маленьких одинаковых листочков. В городском озеленении этот клён редок. Одно небольшое дерево высажено в парке близ улицы Малышева.

Остальные виды относятся к числу обычных в городском озеленении. Из них в Люблинском парке особенно крупны лиственница, липа мелколистная, клён остролистный, вяз гладкий.

Если среди деревьев примерно в равном количестве высажены и местные, и "чужеземные" виды, то среди кустарников преобладают "пришлые". Местными являются малина и несколько видов ивы, тяготеющих к берегам пруда.

Завершая рассказ о растениях, приводим перечень древесных видов, которые в 2002 г. были зарегистрированы в основной части Люблинского парка (западнее Краснодонской улицы). Предлагаем читателю проверить и по возможности дополнить этот список.

Местные виды деревьев: ивы белая (ветла), козья (бредина), ломкая (ракита) и пятитычинковая (чернотал), тополь дрожащий (осина), берёза повислая (или бородавчатая), вязы гладкий и шершавый, дуб обыкновенный (или черешчатый), рябина обыкновенная, черёмуха обыкновенная, клён остролистный, липа мелколистная,

Деревья из других регионов: ель колючая, лиственница, туя западная, тополя бальзамический, белый, душистый, итальянский (чёрный пирамидальный), канадский, китайский, сереющий, сибирский, советский и четконосный (?), конский каштан обыкновенный, вяз приземистый, яблони домашняя и сливолистная (китайка), груша обыкновенная, рябина гибридная, боярышники вееровидный, Дугласа, кроваво-красный, однопестичный, перистонадрезанный, приречный, вишня обыкновенная, слива домашняя, черёмухи виргинская и Маака, робиния псевдоакация (белая "акация"), клёны американский, маньчжурский и татарский, липа крупнолистная, ясень пенсильванский.

Местные виды кустарников: ивы корзиночная, пепельная, трёхтычинковая и чернеющая, малина лесная.

Кустарники из других регионов: пузыреплодник калинолистный, кизильник блестящий, роза собачья, карагана древовидная (жёлтая "акация"), сирени обыкновенная и венгерская, свидина белая, жимолость татарская, снежноягодник белоснежный. ЛЮБЛИНСКИЕ ПОЛЯ ФИЛЬТРАЦИИ
Рассказ о природе Люблина не может быть полон без упоминания о Люблинских полях фильтрации - уникальном орнитологическом объекте. Первоначально здесь, в озеровидном расширении долины р.Москвы, располагалось обширное Чагинское болото, названное так по деревне Чагино. Деревня находилась на левом берегу р.Москвы близ Капотни. Чуть к северо-западу от этой деревни в р.Москву впадала маленькая речка Плинтовка, протекавшая через данное болото ("плинтовка" - участок пахотной земли на болоте). И вот в этом месте в конце XIX в. решено было создать поля для почвенной очистки и обезвреживания городских сточных вод на площади около 1000 га, т.е. так называемые Люблинские поля орошения. В их создании принял участие известный русский и советский почвовед и луговед Василий Робертович Вильямс. В 1914 г. поля были переведены на режим фильтрации, после чего территория стала называться Люблинскими полями фильтрации.

Люблинские поля фильтрации - это система иловых площадок. Изначально очистка жидких хозяйственно-бытовых стоков производилась по типу "ботанической площадки", путём регулярного напуска их на влажную, пронизанную корнями растений почву. С 1930-х гг. поля используются для сушки осадка, предварительно прошедшего обработку микробиологическим способом (после пуска Люблинской станции аэрации).

С середины 1970-х гг. здесь стали формироваться поселения водоплавающих и околоводных птиц. Всего отмечено 168 видов, что составляет около 67% фауны Московской области. Количество гнездящихся видов - 58.

Наибольший интерес представляли крупные, достигавшие в середине 1980-х гг. суммарной численности 15 тысяч пар, поселения озёрных чаек. Из редких видов Подмосковья здесь гнездились черношейная поганка, широконоска, серая утка, свиязь, травник, мородунка, поручейник, турухтан, малая и серебристая чайки, речная крачка, болотная сова, удод, зимородок, желтоголовая трясогузка, ремез. На пролёте и кочёвках встречались красношейная, серощёкая и малая поганки, большая выпь, чёрный аист, орлан-белохвост, сокол-сапсан, серая куропатка, кулик-сорока, большой кроншнеп, большой веретенник, щёголь, белохвостый песочник, песчанка, грязовик, серый сорокопут, дроздовидная камышевка, белая лазоревка (Ерёмкин, 1997). Кроме того, здесь наблюдались ещё 4 примечательных вида птиц: белый аист (данные Ю.А.Новикова), малая выпь (данные Б.Л.Самойлова), камнешарка (данные В.В.Конторщикова) и пестроносая крачка (данные В.А.Зубакина).

С конца 1980-х годов поля фильтрации стали засыпаться и застраиваться жилыми домами. Численность колоний чаек в 1989-96 гг. колебалась между 5000-10000, в 1997-99 гг. - между 2500-3500. В начале июня 2000 г. самая крупная колония (около 1200 пар), сформировавшаяся на отстойнике близ ул. Верхних полей, была разогнана строителями. То же самое произошло с несколькими более мелкими поселениями. Чайки успешно вывели птенцов только на маленьких отстойниках выше ул. Верхних Полей, ближе к Кузьминскому лесопарку (всего около 350 пар). Интересно, что сюда птицы переселились вынужденно: в годы максимума численности чайки никогда не гнездились на этих отстойниках. Здесь же было последнее на Люблинских полях поселение речных крачек (около 50 пар).

Исчезновение гнездящихся птиц происходило в такой последовательности. Сначала, ещё в начале 1990-х гг. сократилась численность гнездящихся куликов. Позднее, в середине 1990-х гг., эта территория перестала быть значимым местом размножения для уток. Дольше всего, до конца 1990-х гг. оставались чайки и певчие птицы. В качестве места пролётных скоплений эта территория продолжает иметь значение до сих пор. В сентябре 2000 г. здесь наблюдались большие скопления чибисов и стаи скворцов прямо на грунте закапываемых отстойников.

Представляет интерес, куда переместились основные гнездовья птиц, ранее населявших Люблинские поля фильтрации. Что касается озёрных чаек, то на наших глазах происходит рассредоточение их по небольшим колониям и формирование мелких, возможно, временных поселений в Москве и её окрестностях. Образовались мелкие колонии в Крылатской и Мневниковской поймах р.Москвы (30-50 и 150-200 пар), разливах на притоке р.Навершки (10-15 пар), у железнодорожной станции "Внуково" Киевского направления (80-100 пар). Образуются поселения на отстойниках Люберецкой очистной станции (общее число - до 1500 пар в 2002 г.). Часть чаек смещается вниз по течению р.Москвы: вновь образовалось поселение в устье р.Гжелки, появилась колония у платформы "Загорново" Рязанского направления. Несколько увеличились ранее существовавшие колонии у платформы "МАРК" Савёловского направления и на старом русле р.Нерской у ж.-д. ст. "Виноградово" Казанского направления. Однако численность этих колоний всё же ниже, чем тех, что были на Люблинских полях фильтрации. Поэтому приходится признать не только то, что в результате разрушения иловых площадок мы получили вместо одного большого компактного поселения много мелких, но и то, что часть птиц покинула территорию ближнего Подмосковья.

Небольшие колонии речных крачек появились в 1990-е гг. на прудах р.Каменки (территория ВДНХ) и на Косинских озёрах. Довольно давно существует поселение на сплавине озера Юшино в Озёрном лесопарке (за Балашихой). В некоторые годы колония формируется также у бетонного моста через р.Яузу в Лосином Острове. Отмечены попытки гнездования на "двурогом" Черневском пруду в южном Бутове, болотных озёрах у ж.-д. платформы "Планерная" и даже на пруду около Новодевичьего монастыря.

Основные гнездовья хохлатой чернети в г.Москве и её ближайших окрестностях находятся на Мытищинских карьерах Лосиного Острова, разливах притока р.Навершки и в Крылатской пойме (выводки часто встречаются на р.Москве под Карамышевской плотиной). Отдельные выводки широконоски найдены на Мытищинских карьерах и озерках у восточной окраины Орехова-Борисова. Лысухи и камышницы довольно регулярно гнездятся на прудах Царицынско-Борисовского каскада (особенно - в Сабуровском заливе). Наконец, ближайшим к Москве местом, где можно хорошо посмотреть на разнообразных куликов, остаются иловые площадки Люберецкой очистной станции.

Учитывая нестабильность ситуации с водно-болотными угодьями в Москве и ближнем Подмосковье, начавшиеся во многих местах строительные работы, активное сельскохозяйственное и промышленное осушение, следует подчеркнуть временный характер этих вновь образовавшихся поселений водно-болотных птиц. Косинские озёра, особо охраняемый природный объект, из всего существующего набора представляются наиболее перспективными в смысле длительного сохранения водоплавающих птиц, перебравшихся сюда с Люблинских полей фильтрации.

Литература

Белицкий Я.М. Окрест Москвы. М.,1996. С. 140.
Вильямс В.Р. Материалы к решению вопроса об организации полей орошения г.Москвы. - Сочинения. Т.2. М., Сельхозгиз, 1941. С.72-411.
Греч А.Н. Венок усадьбам// Памятники Отечества. Вып. 32. 1994. № 3-4. С. 160-163.
Гурьянов И.Г. Прогулка в Люблино, 1825 г. 5 августа. - Отечественные записки. 1825. №67. С.201-228.
Дачные местности Москвы. Люблино. - Искры. 1902. №38. С.599-600, 602.
Ерёмкин Г.С. Очерк орнитологической фауны Люблинских полей фильтрации. - В кн.: Птицы техногенных водоёмов Центральной России. М., Изд. каф. зоол. позвоночных животных и общ. экол., 1997. С.7-24.
Зайцев М.С. Старая и новая история Люблино. - Городское хозяйство Москвы. 1988. №11. С.36-37.
Записки княгини Дашковой. Письма сестер Вильмот из России. Изд. 2-е. М., 1991. С.373.
Иванов Ю.В., Мазницына О.А. История одного экспоната (храм в Люблино) // Москва: События, люди, проблемы. Краеведческий сборник. М., 1997. С. 177-183.
Карраск О. Люблино усадебное и дачное// Наше наследие. 1999. № 49. С. 18-27.
Коробко М.Ю. Кузьминки_Люблино. М., 1999.
Коробко М.Ю. Люблино. М., 2002 [в печати].
Коробко М.Ю. Русский Версаль: Кузьминки_Люблино. М., 2001.
Коробко М.Ю. "Люблино милое". - Московская правда. 1998. 16 сентября.
Коробко М.Ю. Неизвестное Люблино. - Русская усадьба: Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып.7. М., 2001. С.167-181.
Коробко М.Ю. Усадьбы комплекса "Кузьминки-Люблино" в гравюрах и фотографиях середины ХIХ _ начала ХХ в [набор открыток]. М., 1999.
Лихачёва Э.А. О семи холмах Москвы. М., Наука, 1990. 144 с.
Люблино. - Живописное обозрение. 1838/1839. Т.4. С.366-368.
Поспелов Е.М. Названия подмосковных городов, сёл и рек. М., Муравей, 1999. 207 с.
Сельцо Люблино (От нашего корреспондента). - Московский листок. 1882. 20 июня.
Снегирев И.М. Дневник Ивана Михайловича Снегирева. Т.1. М., 1904. С. 72, 78-79.
Сотникова О.М., Сахарова Л.С. Реставрация дворца Дурасова в Люблине. - Практика реставрационных работ. Вып.2. М., 1958. С.129-154.
Янькова Е.П. Рассказы бабушки из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком Д.Благово. Л., 1989. С.152, 158, 350, 408, 409.
Ярцев А.А. Подмосковные прогулки (Очерки и наблюдения). Прогулка пятая: Люблино и Кузьминки (село Влахернское). - Московские ведомости. 1891. 8 июля.

Оглавление
От авторов
Люблино: история и архитектура
Природа в прошлом
Люблинский парк в настоящее время
Люблинские поля фильтрации
Литература
ИЛЛЮСТРАЦИИ

Люблинский парк в настоящее время. Реальная граница показана жирной чертой, дорожки - линиями из чёрточек, соседние улицы - двойными линиями.
Примечательные деревья: 1 - боярышники Дугласа, кроваво-красный и приречный (группа деревьев); 2 - тополь чётконосный; 3 - чёрный пирамидальный тополь; 4 - вяз приземистый; 5 - тополь китайский (молодые посадки); 6 - тополя белый и советский (группа деревьев); 7 - тополь бальзамический; 8 - тополь сибирский; 9 - тополь сереющий (два крупных дерева и много молодых).
Улицы: 10 - Полбина; 11 - Батайская; 12 - Курская; 13 - Люблинская; 14 - Шкулева; 15 - Артюхиной; 16 - Малышева; 17 - Текстильщиков; 18 - Волжский бульвар; 20 - Маршала Чуйкова; 21 - Краснодонская; 22 - Ейская; 23 - Летняя; 24 - Белореченская; 25 - Тихая; 26 - Кубанская; 27 - Спортивный проезд; 28 - Таганрогская; 29 - Заречье; 30 - Ставропольская.
Станции и другие объекты: 31 - ст. метро Печатники; 32 - ст. метро Волжская; 33 - ж/д ст. Люблино; 34 - главный усадебный дом.

Люблино и его окрестности в конце 19-го и начале 20-го века. Населённые пункты: Печатниково (Печатники) - 1; Дьяковское - 2; Курьяново - 3. Пруды: Ключики - 4; Садки - 5; Люблинский - 6; Юрьевский - 7; Шабаевский (Шибаевский) - 8. Старичные озёра: Кривая Баба - 9; Нагатинское - 10; Лягушатник - 11; Батюнинское - 12; Емельяново - 13; Долгое - 14; Истружино - 15; Ногтево - 16. Прочие объекты: р.Голедянка, или Чурилиха (позднее - Пономарка) - 17.

Люблино и его окрестности. Геоморфологическая схема. Надпойменные террасы р.Москвы пронумерованы, фрагмент ледниковой равнины (Коломенский моренный холм) показан косой штриховкой, фрагменты водно-ледниковой равнины - точками, коренной берег р.Москвы (край москворецкой долины) - двойной линией.

Тополя бальзамический (черешок не сплюснут с боков и не опушён) (1), сибирский (гибрид бальзамического и чёрного, черешок чуть сплюснут с боков, не опушён) (2), чёрный (черешок сильно сплюснут с боков) (3), четконосный (4), канадский (гибрид чёрного и четконосного) (3 и 4), китайский (5), душистый (черешок сильно опушён) (6), белый, или серебристый (часть листьев почти без лопастей) (7), дрожащий, или осина (8), сереющий (гибрид белого тополя и осины) (9).

Боярышники однопестичный (многообразие листьев, плод с одной косточкой, что отличает данный вид от остальных) (1), кроваво-красный, чёрный и Дугласа (несколько видов с похожими по форме листьями, у первого плоды красные, у второго - совершенно чёрные, листья опушены, у третьего - пурпурно-чёрные, сладковатые, а листья не опушены) (2), вееровидный (с колючками длиной 4-8 см) (3), приречный (с почти чёрными плодами) (4), перистонадрезанный (плод с несколькими косточками) (5).
Ещё некоторые деревья Люблинского парка. Ивы ломкая, или ракита, а также белая, или ветла (у первой листья не опушены, у второй - белы снизу от опушения и воскового налёта) (1), пятитычинковая, или чернотал (2), козья, или бредина (3). Рябины обыкновенная (4) и гибридная (5). Вязы гладкий (6) и приземистый (7). Ясень пенсильванский (8). Робиния псевдоакация, или белая акация (9). Клёны маньчжурский (10), ясенелистный, или американский (11), татарский, или черноклён (12). Туя западная (13). Липы крупнолистная (с беловатыми волосками снизу) (14) и мелколистная (с рыжеватыми волосками в углах жилок) (15). Конский каштан обыкновенный (16).

Кустарники Люблинского парка. Ивы чернеющая (листья опушены, при сушке чернеют) (1) и корзиночная (2). Пузыреплодник калинолистный (3). Кизильник блестящий (4). Снежноягодник белоснежный (5). Роза собачья (с загнутыми вниз колючками на расширенных основаниях) (6). Карагана древовидная, или жёлтая акация (7). Жимолость татарская (8). Сирени венгерская (9) и обыкновенная (10).