Статьи и книги. Исторические усадьбы России

Исторические усадьбы России
Статьи и книги

Кузьминки

Книга из серии «Природное и культурное наследие Москвы»

Совет по изучению и охране природного и культурного наследия при Президиуме Российской Академии наук.

850-летию Москвы посвящается

Коробко М. Ю., Рысин Л. П., Авилова К. В.

Москва, 1997

Редакционная коллегия:

академик В. Е. Соколов,

академик Е. П. Челышев,

член-корреспондент РАН Л. П. Рысин,

профессор А. Х. Вафа.

Авторы:

Коробко М.Ю. (Российский институт культурологии)

Рысин Л. П. (Институт лесоведения РАН)

Авилова К. В. (Биологический факультет МГУ)

Работа выполнена при финансовой поддержке Акционерного общества «Московский комитет по науке и технологиям»

@ Коллектив авторов, 1997

@ В. С. Шишкин, обложка.

@ Ю. А. Насимович, рисунки.

@ «Биоинформсервис», оригинал-макет.

. Многим москвичам хорошо знаком большой парк Кузьминки, расположенный в юго-восточной части Москвы. В старом путеводителе по Москве и её окрестностям, написанном С. М. Любецким более 100 лет назад, это место называлось «прекрасным селением». Дорога сюда описывалась следующим образом: «ехавши от Покровской заставы поворот к Кузьминке на седьмой версте; с большой дороги начинается аллея, подводящая к этому селу. Около самого его синеются расчищенные леса; в Кузьминках настроено много больших дачных зданий, а самый барский дом изящной архитектуры выходит главным фасадом в сад, украшенный множеством разнообразных цветов. Почти весь этот сад расположен на берегах обширных прудов; это место низменно и отчасти сыровато». На протяжении всего XIX века летом сюда приезжали на прогулку москвичи, и даже в начале нынешнего века священник Н. А. Порецкий писал, что это место является одним из прекраснейших дачных местностей. «Оно как-будто не желает знать и подчиниться суетному духу времени, духу спекуляции, который ныне всюду проникает и на все кладет свой несимпатичный отпечаток».

В создании ансамбля в Кузьминках участвовали выдающиеся архитекторы и художники XVIII – начала XIX века: И. П. Жеребцов, М. Ф. Казаков, В. И. Баженов, Р.Р. Казаков, И. В. Еготов, Д. И. Жилярди, А. О. Жилярди, М. Д. Быковский, И. П. Витали, П. К. Клодт, А. Н. Воронихин и другие. Усадьба неоднократно перестраивалась, но её первоначальная планировочная основа неизменно сохранялась.

Кузьминки давно уже вошли в черту города. От центра сюда за полчаса можно добраться метро, троллейбусом или автобусом (он подходит прямо к усадебному дому). В окрестностях не стало дачных строений, их место заняли многоэтажки. Но остались старинный парк и пруды, в которых растут желтые кувшинки и белые лилии, и лес, который простирается за кольцевую дорогу. Сохранились и церковь Влахернской иконы Божьей Матери, построенная в конце XVIII века, и величественное здание конного двора, и некоторые другие постройки. Несмотря на неизбежные утраты и разрушения осталось обаяние старины. Приехав в Кузьминки, вы сможете полюбоваться уникальными памятниками архитектуры, пройтись по тенистым аллеям, постоять над водной гладью прудов; впечатлений хватит надолго, и вам наверняка захочется побывать здесь ещё не один раз.
Из истории Кузьминок
Более трехсот лет назад на месте современных Кузьминок рос густой сосновый лес, сквозь который протекала небольшая чистая речка. На ней стояло несколько мельниц, но в народной памяти почему-то сохранилось имя только одного мельника – Кузьмы; оно и осталось на столетия в названии местности; такова одна из легенд о происхождении названия усадьбы.

В XVII веке эти земли принадлежали московскому Симонову монастырю; здесь располагались его лесные и рыбные угодья. Но в 1702 году Петр 1 подарил их «именитому человеку» Григорию Дмитриевичу Строганову (1656–1715) «за верную службу и помощь в оснащении флота и армии». Его наследники – вдова Мария Яковлевна, урожденная Новосильцева (1678–1734) и сыновья Александр (1698–1754), Николай и Сергей (1707–1756) начали строительство усадьбы, получившей романтическое название «Мельница». На речке в нескольких местах ставят плотины, возникает каскад прудов. Разбивается парк. Строится небольшой деревянный домик, в котором жил Петр 1, по преданиям любивший здесь бывать; в 1722 году, он, опередив свою армию, возвращаются из победоносного Персидского похода, ожидает её в Кузьминках, чтобы торжественно войти в Москву[1]. В походе участвовал и один из владельцев усадьбы Александр Григорьевич Строганов. В том же году Строгановы указом царя получают «баронский» титул и герб с девизом «Отечеству принесу богатство, себе – имя». Домик Петра 1 впоследствии обветшал и был разобран.

В 1716 году было получено разрешение на постройку деревянной церкви во имя Влахернской иконы Богоматери. Церковь вскоре сгорела; в 1732 году был поставлен второй деревянный храм, но и он простоял недолго и тоже сгорел. Позже была построена каменная церковь.

О Влахернской иконе следует рассказать поподробнее. Она принадлежит к числу наиболее древних. В середине первого тысячелетия икона находилась во Влахерне – небольшом местечке на берегу Босфорского пролива неподалеку от Константинополя, и считалась его покровительницей; греческие императоры, отправляясь в походы, неизменно брали её собой. С 626 года её ежегодно переносили на несколько дней из монастыря, где она пребывала, во дворец. В У111 веке икона на столетие была спрятана, а затем в течение нескольких столетий переносилась из монастыря в монастырь. В XVII веке она была подарена константинопольским патриархом московскому царю Алексею Михайловичу. Царь не сразу поверил подлинности иконы, но получил подтверждение. Икона была помещена в Успенский собор в Кремле, и с нее по указу царя были сняты три копии, одна из которых, как свидетельство царской милости, была подарена Строгановым и стала родовой святыней семьи. Даже копии приписывались чудодейственные свойства.

После постройки церкви Влахернским в документах того времени стали писать: «село Влахернское, Мельница тож». В подаренной царем вотчине числилось 518 десятин земли; 33 десятины принадлежали церкви, еще около 200 десятин прикупили сами владельцы. В 1740 году после раздела, который произошел между братьями Строгановыми, единственным владельцем Влахернского стал Александр Григорьевич Строганов. С 1754 года имение перешло к его дочери Анне (1739–1816), которая в следующем году вышла замуж за князя Михаила Михайловича Голицына (1731–1804) и получила Влахернское в приданое. Вскоре неподалеку появилась еще одна небольшая деревенька, названная в честь супруги Голицына – Аннина. Позже там была построена небольшая усадьба для сестры Анны Александровны – Варвары (1748–1823), вышедшей замуж за генерал-лейтенанта князя Бориса Григорьевича Шаховского. С годами эта деревня сошла «на нет» – в начале нынешнего века от нее осталась только одна изба.

В «эпоху» Голицыных усадьба обновляется и благоустраивается; по мнению современников на это ушло более полутора миллионов рублей (сумма по тем временам громадная).

А. А. Голицына увеличила площадь имения, купив по соседству в местности «Вешки» сто десятин земли с «мелким лесом», и продолжила благоустройство усадьбы. В 1812 году церковь и дом были разграблены французами. Княгиня Голицына сообщала Предводителю Московского Дворянства А. А. Арсенььеву: «церковь Божия и дом господский разграблены и вся мебель в последнем ободрана и поломана; хлеб господский разного рода в житницах бывший, и также овес и сено увезены и скот взят». Сохранилась опись ущерба, причиненного французами: «увезено муки ржаной950 пудов, крупчатой – 15, пеклеванной – 12, крупы гречневой 40 четвертей, овса – 44 четверти, сена – 4 тысячи пудов, угнано 29 скотин, убито 146 уток, индеек, гусей и лебедей».

Анна Александровна Голицына умерла в 1816 году, оставив усадьбу своим сыновьям – Александру (1772–1821) и Сергею (1774–1859), но первый спустя пять лет умер; Сергей Михайлович Голицын стал единовластным владельцем Влахернского и занялся его дальнейшим благоустройством.

Считается, что главным созидателем усадебного комплекса был прославленный архитектор Доменико Жилярди, долгие годы живший в России. Но реставраторы О. М. Сотникова и Л. С. Сахарова, обстоятельно изучившие архивные материалы об усадьбе Кузьминки, обратили внимание на то, что еще до Голицыных здесь стояли барский дом и церковь, были мельница, конюшенный и птичий дворы, постройки для дворовых людей, большой сад с беседками и оранжереями.

С 1759 года стал строиться каменный храм (он был освящен в 1774 году); в его строительстве участвовали И. П. Жеребцов, В. И. Баженов, Р. Р. Казаков, а позднее – Д. Жилярди. Тот же Жеребцов перестраивает обветшавшую мельницу, реконструирует старый дом и слободку, в которой живут дворовые, строит оранжерею.

С 1778 по 1801 год всеми строительными работами в Кузьминках-Влахернском руководит архитектор Родион Родионович Казаков, но он часто бывает нездоров, и поэтому Голицын привлекает и других архитекторов; среди них В. И. Баженов и И. В. Еготов, и теперь уже трудно, а порой и невозможно различить личный вклад каждого из них. Перестраивается верх церкви, строится колокольня, боковые флигеля соединяются с главным домом открытыми галереями, строится деревянное здание кухни, которое позднее станет каменным и получит название Египетского павильона. Формируется парадный двор, перед ним роется ров, вся площадь двора подсыпается и огораживается опорной стеной; через ров перекинут въездной мостик. Строится Конный двор, каменные скотный и птичий дворы, вновь перестраиваются ансамбль слободки, беседка на противоположном берегу речки и пристани, выкапывается канал, соединяющий Китайский (Щучий) и Нижний пруды.

После 1811 года в Кузьминках работают Жилярди, из которых наибольшую известность имел архитектор Доменико Жилярди. Он перестроил Конный двор, превратив его в подлинное произведение искусства, закончил строительство оранжереи и кухни (Египетского павильона), реконструировал подъездную дорогу к усадьбе, изменил оформление пристаней.

В числе создателей Кузьминок был и талантливый российский архитектор А. Н. Воронихин; он сотрудничал с Д. Жилярди. Когда последний в 1832 году возвращается в Италию, все заботы о строительстве в усадьбе были возложены на его кузена Александра Жилярди, работающего у Голицыных до 1847 года. По его проектам было создано немало различных построек: деревянный двухэтажный дом с флигелем для друга С. М. Голицына сенатора П. С. Полуденского («дача Полуденского»), двухэтажный каменный флигель для причта (служителей церкви), скотный двор, два каменных двухэтажных флигеля для садовников и др. У Музыкального павильона были поставлены чугунные копии конных групп работы П. К. Клодта.

Уезжает в Италию А. О. Жилярди – его место в Кузьминках занимает архитектор Михаил Дормидонтович Быковский. При нем крупного строительства в усадьбе уже не ведется; сооружено несколько мостиков в парке, дом на плотине заменил прежнюю мельницу, перестроен мельничный мост. По проекту Быковского обветшавшая деревянная Ротонда, внутри которой находился памятник Марии Федоровне, была заменена чугунной.

Постоянно менялся и парк в Кузьминках. При его создании был использован естественный лесной ландшафт; по-видимому, это был сосновый лес с участием березы и с подлеском из рябины, жимолости и крушины. По низким местам росла черная ольха.

Со временем была проведена планировка территории, осушены заболоченные участки, подсажены новые породы деревьев и кустарников, в том числе и «иноземных». В архивах сохранилось много документов с указаниями садовникам, где, что и как сажать. Например, по указанию князя С. М. Голицына в Кузьминки привозились и высаживались рябина, клен, дуб, калина, ясень, шиповник, акация; из Перми были доставлены несколько пихт, которые под Москвой не растут. Постепенно «дикий» лес превращался в живописный парк.

Таким образом, архитектурно-парковый ансамбль в Кузьминках – результат работы архитекторов, скульпторов, художников, садоводов нескольких поколений, но, безусловно, что выдающаяся роль принадлежит Доменико Жилярди. Усадьба того времени была запечатлена на 28 рисунках И. Рауха (1824), частично повторенных в 1841 году и составивших альбом «Виды села Влахернского»; на них можно увидеть многое из того, что уже не существует.

В 1826 году в Кузьминки приезжала и три недели гостила вдовствующая императрица Мария Федоровна – вдова Павла 1. В память об этом событии князь Голицын заказал Д. И. Жилярди проект памятника, впоследствии поставленного на возвышении между двух прудов. Памятник представлял собой 16-и колонную деревянную ротонду с куполом, увенчанным двуглавым орлом. Внутри находилась бронзовая статуя Марии Федоровны. Известный скульптор И. П. Витали изобразил её во весь рост, в императорской мантии, с пальмовой ветвью в руке. На открытие монумента (оно состоялось 2 июля 1827 года), собралось множество москвичей, в том числе и городская знать; был устроен праздник. Известно, что здесь в те времена не раз бывали и Карамзин, и Жуковский, и Козлов, и другие литераторы.

Еще один памятник был поставлен в октябре 1844 года на месте, где по преданию когда-то находился дом, в котором жил Петр 1, – чугунный обелиск, увенчанный государственным гербом; бронзовый бордюр на высоком постаменте окаймлял лаконичную надпись: «На сем месте было жилище Императора Петра Великаго». В 1856 году после кончины императора Николая 1 во Влахернском появился посвященный ему памятник; он был выполнен итальянским мастером Кампиони по проекту М. Д. Быковского и поставлен на небольшом островке верхнего пруда среди группы кедровых сосен. До наших дней все эти памятники не дошли, но сохранился белокаменный обелиск, стоящий при въезде в усадьбу; он был поставлен, по-видимому, в первой трети XIX века, и от разрушения его, вероятно, спасло то, что на нем нет каких-либо памятных надписей.

Гулянья во Влахернском становятся традиционными; особый день – 2 июля. Тогда сюда направлялись тысячи экипажей и толпами шёл простой народ. По многолюдству эти гулянья мало уступали гуляньям в Сокольниках (1-го мая) и в Марьиной роще (на «Семик»). Приезжала вся московская знать. Гулянье начиналось с богослуженья в храме, а после в саду играла музыка, дымились самовары. На прудах матросы на шлюпках катали желающих. Вечером устраивался фейерверк.

Грандиозный праздник был, например, устроен в конце июля1837 года по случаю посещения Влахернского наследником-цесаревичем Александром Николаевичем (будущим императором Александром 11). По рассказам современников в тот день сюда приехало из Москвы до 12 тысяч экипажей, а в саду гуляло более ста тысяч посетителей.

Восстанавливается полуразрушенная церковь; внутри она богато украшена, очень красив золоченый иконостас работы М. Д. Быковского, в богатых ризах иконы. Москвичи приезжают слушать прекрасный хор певчих. Почти вплотную расположена колокольня, окруженная колоннами и соединенная с церковью колоннадой. В 1833 году был отлит большой колокол весом в 260пудов, а в 1841 году на колокольне были поставлены часы. В церкви было два придела – в честь Александра Невского и преподобного Сергия Радонежского.

В 1832 году были поставлены величественные восьмиколонные чугунные ворота, поддерживающие массивный антаблемент с огромным гербом рода Голицыных, выполненным по проекту И. П. Витали. Высота ворот, отлитых на одном из уральских заводов С. М. Голицына, достигала десяти метров; на их отливку пошло более 300 тонн чугуна. От ворот прямая полукилометровая липовая аллея вела к княжескому дому. По обеим сторонам аллеи стояли чугунные тумбы, соединенные цепями. Ворота простояли около 100 лет; в 30-е годы нынешнего века они были переплавлены – стране требовался металл; та же участь постигла чугунные тумбы и цепи.

Слева был разбит парк с просеками в виде аллей-радиусов, справа – английский парк с живописными прудами, полянами, мостиками и скульптурными украшениями; в нем было более 40служителей. Расширяются оранжереи; в 1829 году в них росли152 лимонных дерева, 291 – померанцевых, 26 – апельсиновых, 502 груши, 509 слив, 217 вишен. Оранжереи давали владельцу усадьбы большой доход. Украшением усадьбы был Конный двор, располагавшийся справа от главного дома на берегу пруда, построенный по проекту Д. Жилярди и А. Григорьева. Фасад здания образован двумя двухэтажными павильонами и расположенным в центре Музыкальным павильоном. В глубокой лоджии павильона четыре колонны дорического стиля поддерживают так называемый архитрав, украшенный скульптурой Аполлона и муз. Перед павильоном были поставлены две скульптурные группы – копии тех, что стоят в Петербурге на Аничковом мосту; они были приобретены у их автора – скульптора П. Клодта.

Вплотную к плотине стоит двухэтажный домик, который так и называется – «Дача на плотине». Неподалеку от него находится «Банный павильон», построенный по проекту Р. Р. Казакова и Д. И. Жилярди. Вдоль пруда тянется тополевая аллея, в конце которой находится больница, созданная еще С. М. Голицыным в 1816году. Вначале она была рассчитана на 30 больных и открывалась только на летние месяцы – с 15 мая по 15 октября. Свыше 50лет больница содержалась на средства владельцев усадьбы и только в 1869 году была передана Московскому уездному земству. В больнице и обслуживание, и лекарства были бесплатными. В 1889 году больница была переведена в бывшее здание фермы, но общее число пациентов осталось прежним – 23 кровати для больных и родильный приют на семь человек. Штат состоял из врача, который был одновременно и заведующим, его ассистента, фельдшера, двух фельдшериц и акушерки. Больница обслуживала около 80 селений уезда, в ней побывали многие десятки тысяч пациентов.

Еще раньше больницы во Влахернском появилась богадельня, учрежденная в 1813 году все тем же Сергеем Михайловичем Голицыным. Вначале она была рассчитана на двенадцать женщин, но спустя полвека в ней проживало на полном иждивении десять мужчин и двадцать шесть женщин. В 1843 году было открыто начальное училище для «служительских детей».

В августе 1858 года состарившегося владельца усадьбы навестил новый император Александр 11. В начале следующего года в возрасте 85 лет С. М. Голицын скончался и был похоронен в любимых им Кузьминках в церкви в приделе Сергея Радонежского. В то время он оставался одним из последних сановников екатерининских времен. На его могилу была уложена плита из белого итальянского мрамора.

Кузьминки, которые были одной из лучших подмосковных усадеб, перешли к князю Михаилу Александровичу Голицыну (1804–1860), племяннику прежнего владельца, но он очень скоро серьезно заболел и умер во Франции, где и был похоронен. Усадьбу унаследовал его сын – князь Сергей Михайлович Голицын (1843–1915), который вместе со своей семьей проводил здесь каждое лето.

В память о своем отце С. М. Голицын создал в своем доме на Волхонке музей из собранных М. А. Голицыным художественных ценностей; кое-что поступило сюда и из Кузьминок. Но для поддержания музея постоянно требовались и хлопоты, и денежные затраты, и в 1886 году С. М. Голицын продал свою коллекцию вместе с роскошной отцовской библиотекой в Эрмитаж; в результате Москва лишилась одного из ценнейших частных собраний.

В 1883 году князь расстался со своей первой женой, Александрой Иосифовной, оставив ей для проживания Кузьминки, асам поселился в другом известном подмосковном имении – в Дубровицах. Туда были переведены не только большая часть обстановки, но и богадельня. Было упразднено «Влахернское народное училище», существовавшее с 1829 года. Жизнь в Кузьминках стала иной. Многие здания стали использоваться как наемные дачи; привлекал парк, в котором гуляли не только дачники, но и москвичи, приезжающие сюда в выходные и праздничные дни. В их числе были, в частности, Ф. М. Достоевский, живший на даче в расположенном неподалеку Люблино, и В. И. Ульянов (Ленин), семья которого снимала дачу в соседних Вешках.

Все это не могло пройти бесследно. В 1910 году С. Маковский, осмотрев Кузьминки, с горечью восклицал: «Боже, какое запустение! От былого великолепия остался только остов, молчаливый и надменный... Со всех сторон уже ворвалась в зачарованное царство бесцеремонная и пошлая «современность», и, правда, с чувством какой-то неизгладимой потери смотришь на белую колоннаду дома, отраженную в полувысохшем пруду, на вековые липы, поломанные ветром, на заросшие травой цветники и беседки с прогнившими скамьями...».

Тогда еще стояли чугунные «триумфальные ворота» с гербом князей Голицыных; дорожки для пешеходов по бокам «проспекта», ведущего от въезда к самой усадьбе, были красиво огорожены тумбами, соединенными тяжелыми цепями, в относительном порядке была церковь, хотя переделки её затронули – старая прекрасная деревянная резьба была снята и свалена в амбары, её заменила золоченая бронза. Огороженный высокой решеткой полукружный двор с газоном посредине, монументальные ворота, украшенные канделябрами с грифонами на высоких подставках, дом, построенный в стиле «ампир» создавали, как писал С. Маковский, художественно целое.

С. М. Голицын продал Кузьминки Московскому городскому самоуправлению за 950 тыс. рублей. В годы Первой мировой войны в главном доме и флигелях был размещен госпиталь для раненых офицеров, но уже в 1915 году из-за чьей-то небрежности вспыхнул пожар, превративший в руины и основное здание, и один из флигелей.

В 1918 году Кузьминки были переданы переведенному в Москву из Петрограда Институту экспериментальной ветеринарии, который надолго занял значительную часть территории бывшей усадьбы. Разумеется, многие усадебные постройки стали подстраиваться под нужды института; их перепланировали, были поставлены новые оконные и дверные проемы и т. д. От памятников остался только один – безымянный обелиск. В качестве металлолома были проданы знаменитые чугунные ворота и тумбы вдоль въездной дороги. Опустошению подвергся парк. Московские архитекторы неоднократно протестовали против этого вандализма, но их голоса так и не были в то время услышаны.

В 1929 году была закрыта церковь, а спустя десять лет её переделали в жилой дом; при этом были снесены купол и колокольня, а основной объем был надстроен; в результате бывшая церковь превратилась в трехэтажный дом. Тогда же на месте руин господского дома было построено новое здание института.

Уже в послевоенные годы был воссоздан сгоревший ранее западный флигель, а часть строений реставрирована. В то же время была и тяжелейшая утрата – в 1978 году сгорел музыкальный павильон Конного двора. Только в 1992 году вновь действующей стала церковь.

Ныне усадьба находится среди городских кварталов: с севера к её территории примыкают многоквартирные дома, находящиеся на месте деревни Выхино, на юге находятся кладбище и Люблинские поля орошения, на востоке – там, где когда-то была деревня Аннино, проходит ЛЭП и построены корпуса больницы. О природе Кузьминок
Территория Кузьминок (и лесной массив с системой прудов, и жилые кварталы района) полностью размещается в пределах долины реки Москвы, на её высоких надпойменных террасах. Вместе с тем это край обширной Мещерской низменности, уходящей далеко на восток во Владимирскую область. Ширина долины составляет около 10 км. Петляя по ней, река уносила вниз легкие глинистые частицы, оставляя более крупный песок. Мощность накопившейся песчаной толщи составляет несколько метров. Глубже находятся более древние породы – темноцветные (почти черные) юрские глины, отложенные морем много десятков миллионов лет назад. На поверхность они почти нигде не выходят, только водном месте речка Пономарка (главный водоток в Кузьминках) прорезала песчаные отложения до основания и вскрыла подстилающие их глины. История формирования рельефа определила его современный облик – это плоская равнина без существенных перепадов высот, без крутых приречных склонов и обрывов. Высота местности составляет 130–150 м над уровнем моря. С обеих сторон ощущается плавный уклон к долине речки и к западу – куда течет Пономарка.

Впрочем у речки есть и другие названия: Голедянка, Голодянка, Голединья, Гольдянка, Глядянка, Голяденка; участок выше Кузьминских прудов назывался Чурилихой или Чурихой.

В Кузьминках Пономарка проходит через пруды Верхний Кузьминский (Кустовский), Нижний Кузьминский и Шибаевский. Ниже по течению на речке есть еще несколько прудов, после чего в подземном коллекторе она течет к реке Москве. Внешне речка чиста, но это впечатление обманчиво; поэтому купаться в ней, как и в прудах, не рекомендуется. Пруды образовались благодаря плотинам; до строительства запруд верхние части будущих прудов были искусственно расширены и углублены, поэтому пруды имеют примерно одинаковую ширину на всём протяжении. На прудах – живописные острова. Общая площадь Кузьминских прудов – около 30 га. Самый крупный – Верхний Кузьминский (15 га, средняя глубина 2, 5 м). Помимо прудов на речке Пономарке есть Китайский (Щучий) пруд на её правом притоке, впадающем в Нижний Кузьминский пруд.

Помимо каскада прудов на Пономарке есть два небольших водоема на самом юго-востоке лесного массива близ Капотни. Более восточный имеет округлую форму, заболочен и является местом обитания некоторых интересных видов водных и болотных растений. Другой продолговат, менее заболочен и используется для купания. Водоемы напоминают естественные озерки ледникового происхождения, но они расположены на третьей надпойменной террасе и поэтому ледниковыми быть не могут. Скорее всего, это заброшенные карьеры, заполнившиеся водой. На картах прошлого века они не показаны, и это ещё одно свидетельство их более позднего появления.

Лесные насаждения на территории Кузьминок, в основном, молоды, но попадаются и участки столетних древостоев. Один из таких участков объявлен «памятником природы». Это сложный по составу и структуре лес. Первый ярус высотой 24–26 м состоит из сосны с единичной примесью ели. Второй ярус – из лиственных пород: березы, клена остролистного, липы. Его высота –14–17 м. Есть редкий подлесок из рябины, бересклета бородавчатого, бузины. Негустым является и травяной покров, в котором самым обильным видом является ландыш. Лесных видов здесь немного; в их числе щитовник остистый, кислица, купена лекарственная, костяника, майник, ожика волосистая, золотая розга, черника. Явно сорничают недотрога мелкоцветковая, крапива, будра, гравилат городской, чистотел. Довольно разреженный полог древесно-кустарниковых пород позволяет существовать купырю, вейнику тростниковидному, еже сборной, малине, осоке стоповидной. Так выглядит растительность на наиболее хорошо сохранившемся и относительно типичном участке леса.

Но есть и другие «варианты». Там, где почва побогаче и повлажнее, больше разнотравия, но это, прежде всего, за счет высокого обилия сорняка наших лесов – недотроги мелкоцветковой. Появляются сныть, папоротник кочедыжник женский, вероники лекарственная и дубравная; есть места, где густо разрастается крапива, но, в целом, видовой состав напочвенного покрова меняется мало. Впрочем, есть и исключения; ближе к кольцевой дороге несколько меняется характер почвы, она становится более влажной, и это фиксирует напочвенный покров, являющийся прекрасным индикатором условий местообитания: разрастается черника, которая вместе с ландышем затягивает большую часть поверхности почвы. Ближе к Капотне местами разрастается папоротник-орляк. Иные растения растут вдоль речки Пономарки и её притоков. Там, где бьют родники, стоят могучие экземпляры черной ольхи с диаметрами стволов до полуметра и более. Черная ольха узнается по шероховатому, почти черному стволу и листьям с тупой или слабовыемчатой вершинкой. Эта порода в городе встречается довольно редко, так как может расти только на богатой почве вблизи выхода родниковой воды, а таких мест в Москве немного. Здесь же можно увидеть и серую ольху. Её деревья поменьше и в высоту, и по диаметру, ствол с гладкой сероватой корой, листья на вершинках заострены. Серая ольха также предпочитает богатые почвы, но может расти и на бедных – было бы только сыро. Как и черная ольха, она является азотонакопителем и, произрастая длительное время, способствует повышению плодородия почвы.

Помимо ольхи по берегам прудов растут еще два виды ивы: ракита и ветла. У обеих узкие длинные листья, но у ракиты они не опушены, а у ветлы – с шелковистыми волосками снизу и с беловатым налетом, придающим листьям серовато-белый оттенок.

Приречные болотца заросли тростником и лесным камышом; есть и рогоз. Эти три вида крупных трав совсем не похожи друг на друга, но тем не менее их часто путают. Сходными у них являются узкие длинные листья с продольными жилками, большой размер и приуроченность к сырым заболоченным местам. Но тростник – это злак, камыш близок к осокам, а рогоз – совсем особое растение с характерным коричневым початком.

Здесь растет сладко-горький паслен, «предлагающий» свои ярко-красные ягоды, похожие на миниатюрные помидорчики, красивые, но совершенно несъедобные. Белые метелки лабазника поднимаются как маленькие облачка, привлекая многочисленных насекомых-опылителей. Всюду видны розовые цветки речного гравилата. Листья частухи напоминают подорожник, но они гораздо крупнее. Много крапивы, которая находит здесь для себя оптимальные условия. Среди болотных трав виднеются кусты черной смородины с характерным «запахом» листьев (этим она отличается от красной смородины). Стволы деревьев обвивает хмель.

Как и в любой другой усадьбе, в Кузьминках немало видов-интродуцентов, привезенных из других мест. Их насчитывается несколько десятков и, конечно, они особенно часто встречаются в парке. Сохраняются старые лиственницы и вязы. Вокруг центральной клумбы высажен клен татарский. Есть и другие виды клена, два вида ясеня – обыкновенный (наш) и пенсильванский. Успешно прижились черемуха виргинская (она интенсивно размножается самосевом), бархат амурский, каштан конский, спирея иволистная, различные виды чубушников, рябинник, туя и многие другие. Парк, в основном, сохраняет свою первоначальную планировку и по-прежнему очень красив. Он давно стал местом массового отдыха.

Зимой на незамерзающих прудах скапливается несколько сотен кряковых уток, хорошо знающих места прогулок людей и возможные «пункты подкормки», сохраняющиеся из года в год. Летом некоторые утки гнездятся поблизости, на пруды они приводят утят. В результате формируется оседлая группировка городских уток. Среди крякв попадаются особи других видов: шилохвости, чирка-свистунка, красноголового нырка. В летние месяцы встречается чирок-трескунок.

Постоянное присутствие водоплавающих птиц, помимо богатых кормами водоемов, объясняется близостью городских очистных сооружений или, как их принято называть, Люблинских полей фильтрации. Вблизи них на мелководьях Москвы-реки зимуют тысячи уток. В сезон миграций через них идет массовый пролет водоплавающих, околоводных и певчих птиц, а позже формируется колония озерных чаек в несколько тысяч пар. Под защитой чаек выводят своих птенцов утки: кряквы, трескунки, широконоски, хохлатые чернети, красноголовые нырки. Они залетают и на пруды Кузьминок. Заглядывают сюда и чайки, совершая свои ежедневные кормовые перелеты. В теплое время года над прудами всегда кружит несколько озерных и сизых чаек. Часто среди них можно увидеть речных крачек, похожих на больших белых ласточек. Крачки, как и чайки, гнездятся на полях фильтрации.

Натуралист Ю. А. Новиков, работавший помощником лесничего в 60-х годах, отмечал в Кузьминках оседлую популяцию индийских скворцов-майн, выпущенных любителями из клеток. Возможно, что часть именно этой популяции до сих обитает на хозяйственных постройках и животноводческой ферме у села Беседы за Кольцевой автодорогой.

Весной, в конце апреля – начале мая, когда в лесу еще не распустилась листва, стоит пойти на орнитологическую экскурсию. С каждым днем прибавляется число поющих птиц, подлетающих с зимовок. Еще можно услышать последних ранневесенних певцов, которые вот-вот умолкнут.

Уже при входе в парк, на кленовой аллее, слышны двусложная песня большой синицы, звонкий росчерк зяблика, быстрая строчка пеночки, чирикающий «вопрос» мухоловки-пеструшки.

На большой поляне возле парковых построек бегает по земле белая трясогузка. Песню трясогузки в это время услышать не удастся. Брачные игры уже закончились, и самки сели насиживать кладки. Гнезда трясогузок обычно бывают построены под крышами и застрехами деревянных домов. Второй раз они будут петь в конце июня, перед вторым гнездованием.

На еще безлистной липе у поляны хорошо видно шарообразное гнездо сороки. Благодаря его конструкции невозможно догадаться – обитаемо оно или нет; если птица и находится внутри, она хорошо замаскирована рыхлым куполом из сухих веток. Распустившаяся листва липы позже скроет гнездо с глаз непрошеных гостей.

На опушке слышна нежная песня пеночки-веснички. В отличие от других пеночек она никогда не встречается в глубине леса, а предпочитает участки, граничащие с опушками. Старые деревья черной ольхи, растущие на берегу Шибаевского пруда, особенно удобны для устройства гнезд. Первыми бросаются в глаза серые вороны, сидящие на гнездах через каждые двести–триста метров. Для ворон, которые, в отличие от грачей, никогда не образуют коллективных поселений, а ведут летом строго территориальный образ жизни, это довольно высокая плотность гнездования.

По подрастающей траве возле пруда бродят, собирая корм, черные желтоклювые скворцы. Они тоже гнездятся на старых деревьях ольхи, но только «этажом ниже» ворон – в дуплах.

Рядом с ними кормятся воробьи, но это не домовые, которые в изобилии шныряют у нас под ногами на автобусных остановках, а полевые. У каждого (и самца, и самки) на голове коричневая «шапочка», а на щеке – яркое черное пятно. Полевые воробьи тоже гнездятся в дуплах.

Сообщество дупло гнездников дополняют синицы. Каждый самец громкой песней оповещает соседа о том, что участок вокруг его дупла занят. Весенним днем над прудом звенят голоса сразу нескольких больших синиц и зеленых лазоревок. Они порой гнездятся в дуплах с таким узким щелевидным входом, что его трудно рассмотреть с земли. Не будь старых дуплистых деревьев мы не увидели бы такого разнообразия птиц.

Густые заросли ивняка, ольхи, черемухи, крапивы и болотных трав вдоль речки Пономарки скрывают своих обитателей, но голоса выдают их присутствие. Громче всех звучит песня соловья; за его четкими «коленцами» не всегда различишь протяжное жужжание зеленушки, скромные строфы пеночки-веснички, негромкую дробь малого пестрого дятла. Часто попадаются кряквы; то и дело самки, преследуемые самцами, с громким кряканьем проносятся вдоль речки, взмывают над лесом, садятся на воду.

Близко к водоему подходит сосновый лес. Вездесущие зяблики расхаживают по дорожкам, перелетают с ветки на ветку, собирая корм. Самцы громко поют, заканчивая песню округлым коленом-росчерком. Иногда между ними возникают пограничные конфликты. При встрече самцов-соседей начинается драка, но птицы мгновенно успокаиваются, как только разлетаются по «своим» территориям. В пасмурную погоду самцы громко «рюмят», издавая монотонное повторяющееся «рю...рю...рю...».

Непременный обитатель сосняков – пеночка-теньковка – рассыпает звонкую «капель» своей песни далеко по весеннему лесу. С вершины сосны доносится песня дрозда-белобровика: несколько хрипловатых свистов и глухое шелестящее бормотание. Первая, более звонкая часть песни белобровика чрезвычайно изменчива и, если бы не второе, сходное у всех самцов колено, было бы трудно догадаться – кому принадлежит песня.

Птицы из семейства дроздовых активнее поют вечером. Придя в лес на закате солнца, вы услышите их во всем разнообразии: сочные звучные колена певчего дрозжа, минорный вопросительный напев черного дрозда, неспешный затихающий к концу перебор зарянки. Всю ночь до рассвета будет звучать голос соловья, «дальнего родственника» дроздов. Почти до полной темноты можно слышать песню садовой горихвостки, которая также относится к семейству дроздовых.

Кое-где сосняк прерывается участками березового леса с подлеском из кустарников. В таком светлом лесу появляется славка-черноголовка, песня которой особенно ценится за красоту и гармонию звуков. В начале мая черноголовки возвращаются с мест зимовок и ещё не поют свою песню целиком, ограничиваясь её фрагментами. В это же время начинает петь еще один обитатель лиственных лесов – зеленая пересмешка; по внешности она напоминает крупную пеночку. Она тоже начинает с отдельных, самых характерных колен, постепенно добавляя новые, которых так много в её «репертуаре».

Ранневесенние певцы вскоре смолкают. Только если очень повезет, в зеленеющем лесу удастся услышать последнюю звонкую песенку пищухи – незаметной бурой птички, снующей по стволам сосен, тройной посвист самца синицы-гаички, тихое поскрипывание снегиря. Давно уже молчит поползень; сезон его пения кончился, когда растаял снег. В мае подросшие птенцы уже покидают дупла.

Расхождение во времени гнездования между отдельными видами, живущими друг подле друга, позволяет более рационально использовать территорию и запасы корма. Некоторые птицы: белая трясогузка, большая синица, дрозд-рябинник успевают вывести птенцов два раза за лето, но таких видов очень немного.

Среди соснового леса вкрапливаются группы ели. Если год выдался урожайный, под деревьями скапливается множество еловых шишек. По их виду можно понять, кто с ними «поработал». После белки от шишки остается стерженек и кучка чешуек. Кое-где растрепанные шишки свалены в кучки, причем не обязательно под елками. Это работа большого пестрого дятла: он выбирает наиболее удобные развилки в сучьях, куда можно крепко загнать шишку, а потом её раздалбливать. Обычно для этого больше подходят сосны. Впрочем однажды мы обнаружили «кузницу» дятла на старой груше; ели поблизости не росли, но дятел носил шишки откуда-то издалека – очень уж ему понравилась развилка.

Если множество шишек сброшено с деревьев почти без повреждений, то это значит, что в ельнике хозяйничали клесты-еловики. Они обычно используют лишь небольшую долю заключенных в шишке семян. Сброшенные шишки подбирают белки, полевки, лесные мыши. При хорошем урожае клесты появляются в ельнике уже в конце лета, гнездятся зимой, когда созреют семена, а весной откочевывают с мест гнездования. Песни клестов звучат в ельнике с осени до весны.

В глубине леса слышен вороний гам – это холостые вороны обнаружили ястреба-тетеревятника и всей стаей громко выражают свое беспокойство. Ястреб относится к этому довольно спокойно и, несмотря на преследование ворон, не первый год благополучно обитает в Кузьминках.

Хвойный лес обрывается возле просеки, над которой проходит линия электропередачи. Древесную растительность под проводами регулярно вырубают, и после мрачноватого ельника здесь празднично-светло. Перелетают стайки коноплянок, еще не разбившихся на пары. На ветках ивы козьей поёт желтоокрашенный самец обыкновенной овсянки. С сырой мочажины доносится щелканье соловья, пролетает, мелодично перекликаясь, пара щеглов, на дорожке суетится белая трясогузка. С песней взмывает высоко над землей лесной конек и плавно планирует к противоположному краю просеки.

В лесу у опушки попадается дубонос, обладающий массивным клювом. В конце лета он кормится на черемухе, которой много в долине речки.

Интенсивное строительство в окрестностях ведет к тому, что в Кузьминском лесу появляется всё больше посетителей, но, несмотря на это изменения, в фауне за последние годы не столь велики, как можно было ожидать. Но безусловно, что если нагрузка на лес будет расти и дальше, то природное равновесие нарушится.

В 1910 году в журнале «Старые годы» художник С. Маковский писал: «Наши старинные поместья – целая область художественности, которую мы почти не знаем. А между тем с каждым годом все дальше, в прошлое, отодвигается красивая жизнь русского усадебного барства и становится всё менее доступной для историка искусства. Пройдет еще десятилетие: много ли останется на Руси «дворянских гнезд» – этих мечтательных уголков старины с семейными преданиями, стильными постройками, картинными галереями, библиотеками и затейливыми парками, – где создавалась веками культурная традиция, которую время превращает, на наших глазах, в какое-то романтическое воспоминание об умершем быте? Вопрос не в том, конечно, что «умирает быт», наш старо-дворянский, помещичий быт; это в порядке вещей, всякая культура, отжив свое, уступает место новым требованиям жизни. Вопрос в том, что этот быт, эта помещичья культура завещали нам образцовые памятники искусства, которые мы должны были бы всячески охранять от посяганий времени и людей, как историческую и художественную ценность, как национальное достояние наше на все времена. Вопрос в том, что не только нет этой охраны, а повсеместно и непрерывно разрушаются, превращаются в казармы и фабрики, калечатся невежественной реставрацией или погибают от пожаров великолепные усадебные постройки Александровской, Екатерининской и Елисаветинской эпохи, и мы узнаем об этом случайно из газет, и в большинстве случаев не можем даже вспомнить то, что погибло, потому что от исчезнувших памятников архитектуры, от старинных церквей, от богатых коллекций и красивейших парков ... не остается ни описаний, ни рисунков, ни фотографий». Эти слова были написаны почти столетие назад, но как современно они звучат!

Кузьминки заслуживают самого бережного отношения.

Литература о Кузьминках:
Афанасьев В. В. Кузьминки. – Памятники Отечества, вып. 1, М., 1986.

Волков О. Каждый камень в ней живой. – М., 1985.

Маковский С. Две подмосковные князя С. М. Голицына – Старые годы, 1910, январь.

Михалев Б. Г., Рутман Н. З. Кузьминки, Влахернское, Мельница тож ... – Московский журнал, 1994. №. 6.

Новиков Ю. А. В Кузьминском лесопарке. – Лес и человек. М., 1974.

Порецкий Н. А. Село Влахернское. М., 1913.

Сотникова О. М., Сахарова Л. С. Новые данные об усадьбе Кузьминки. – сб. Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 1. М., 1975.

[1] К настоящему времени (2004 г.) установлено, что Петр 1 был в Кузьминках только один раз в 1724 г., сведения во его приезде в усадьбу после Персидского похода не более чем легенда. љПрим. М.Ю.Коробко

все усадьбы