Статьи и книги. Исторические усадьбы России

Исторические усадьбы России
Статьи и книги

М И Х А Л К О В О

Научный совет Российской академии наук по изучению и охране культурного и природного наследия

Научный совет Российской академии наук по изучению и охране культурного и природного наследия

М.Ю.КОРОБКО

Ю.А.НАСИМОВИЧ

Л.П.РЫСИН

М И Х А Л К О В О

Издательство Института иностранных языков

М о с к в а

2001

У Д К 908 (470-25)

Б Б К 26. 89 (2-2 Москва)

К 68

Р е д а к ц и о н н а яљ к о л л е г и я:

академик Г.В.Добровольский,

академик Е.П.Челышев,

член-корреспондент РАН Л.П.Рысин

профессор А.Х.Вафа.

Авторы: М.Ю.Коробко (РНИИ культурного и природного наследия МК РФ и РАН)

Ю.А.Насимович (ВНИИ охраны природы).

Л.П.Рысин (Институт лесоведения РАН).

Работа выполнена при финансовой поддержке Открытого акционерного общества “Московский комитет по науке и технологиям”.

@ М.Ю.Коробко, Ю.А.Насимович, Л.П.Рысин, текст, 2001
@ Ю.А.Насимович, рисунки, 2001.
@ В.С.Шишкин, обложка, 2001.
@ Институт иностранных языков, 2001
ISBN 5-88966-016-0

Михалково… Сегодня — это один из уголков Москвы и даже не ее окраина, но прежде — большое и богатое загородное имение (“подмосковная”), хозяевами которого были весьма известные люди — государственные деятели, военачальники и даже единственная женщина в России, возглавлявшая Академию наук. Сейчас сюда можно доехать за 15—20 минут на трамвае или на автобусе от ближайшей станции метро, а двести с небольшим лет назад современник писал о Михалкове: “Дача находится в четырех часах езды от Москвы среди большого леса”. Теперь от прежних усадебных строений почти ничего не осталось; сохранились лишь высокие кирпичные башни, мимо которых нельзя пройти, не оглянувшись, — это наша история. Местами отдыха являются старый парк и огромный пруд.

Наш очерк — об истории Михалкова и его окрестностей, о людях, которые здесь жили; о событиях, которые здесь происходили. И очень коротко — о природе этого места в прошлом и настоящем. Без этого рассказ о русской усадьбе не может быть полным — усадьба и ландшафт всегда были тесно связаны друг с другом.

Михалково и его владельцы

В старых документах Михалково впервые упоминается в конце ХVI века. Тогда существовали “писцовые книги” — описания земель феодалов с учетом селений, количества крестьянских дворов, пашенных, сенокосных и лесных угодий. В одной из таких книг, составленной в 1585—1586 гг. есть запись: “пустошь, что была деревня Михалково” как часть ховринской вотчины Семена Фомина сына Третьяка. Поясним: пустошью в то время назывался участок земли на месте бывшей некогда деревни, обязательно учитывавшийся при описании имения с целью обоснования его обложения налогом. Вотчина — это владение, составлявшее полную собственность феодала и передававшееся по наследству. Но если в 80-х годах ХVI века вместо деревни была пустошь, то сама деревня уже существовала ранее, хотя дата ее возникновения вряд ли может быть точно установлена.

В 1623 году Михалково вновь существует как деревня и находится в поместном владении у новогородского служилого, дворянина Антона Павловича Загоскина (“поместьем” называлось владение, дававшееся государственному служащему без права продажи или передачи по наследству). К середине ХVII века Михалково вновь исчезает из писцовых книг. Взамен упоминается пустошь Малая, которая вместе с близлежащей деревней Горюшкиной была пожизненно передана князю Ивану Ивановичу Дашкову, возглавлявшему Разбойный приказ (название приказа говорит само за себя). В Межевой книге 1680 года речь снова идет о Михалкове, причем уже как о вотчине (наследственном владении) И.И.Дашкова. Впоследствии Михалково надолго остается в этой семье. После И.И.Дашкова оно принадлежит сначала его сыну — Андрею Ивановичу, затем внуку — Ивану Андреевичу и, наконец, правнуку Михаилу Ивановичу (1736—1764), офицеру лейб-гвардии Кирасирского полка. В период его владения Михалковым в имении были плодовый сад и большой копаный пруд, в котором разводили и ловили рыбу для барского стола. Несколько крестьянских дворов окружали деревянный господский дом. Земля была довольно бедной, поэтому сеяли рожь, овес, ячмень. Поодаль рос лес не лучшего качества (“дровяной”).

М.И.Дашков прожил всего лишь 26 лет, но успел побыватьпосланником в Константинополе и начальником отряда в Польше. Но чаще его имя упоминается в связи с его женой — Екатериной Романовной Дашковой (урожденной графиней Воронцовой), которая заняла весьма видное место в отечественной истории.

Молодые Дашковы были горячими приверженцами супруги Петра III — императрицы Екатерины II. Позднее в своих “Записках” она вспоминала, как молодой князь, будучи капитаном гвардии, поручил передать ей: “Повели, мы тебя возведем на престол”, на что она якобы ответила: “Бога ради, не начинайте вздора; что Бог захочет, то и будет, а ваше предприятие есть рановременная и не созрелая вещь”. В близких дружеских отношениях были Екатерина и Дашкова, особенно в те дни, когда совершался государственный переворот, но эта дружба длилась недолго. Тем не менее Е.Р.Дашкова в течение многих лет заставляла о себе говорить и вполне заслуживала этого как личность яркая, сильная, с независимыми суждениями. В числе тех, кто был так или иначе связан с Михалковым, она занимает особое место.

Е.Р.Дашкова была дочерью графа Романа Илларионовича Воронцова, пользовавшегося недоброй славой. Назначенный наместником Владимирской, Пензенской и Тамбовской губерний он буквально разорил эти земли поборами, за что получил прозвище “Роман — большой карман”. В 14 лет, заболев корью, юная Катя оказалась в деревне, где нашла обширную библиотеку. Ее любимыми авторами стали французские философы: Бейль, Монтескье, Вольтер, Буало. Вернувшись в столицу, начинает сама собирать библиотеку и уже спустя год у нее 900 томов, в том числе энциклопедия и словари. В 16 лет она вышла замуж за князя Михаила Дашкова. Спустя два года она вместе с мужем оказалась при дворе. Не побоявшись возразить пьяному Петру III, она становится популярной среди гвардейцев. Она обратила внимание и будущей императрицы и между ними завязываются очень доверительные отношения. Сохранилось 46 писем Екатерины к Дашковой. Большинство из них подписаны: “Ваш преданный друг”, “Ваш неизменный друг”…

Когда все было готово к свержению Петра III, Екатерина, одетая в гвардейский мундир, во главе нескольких полков выехала из Петербурга в Петергоф, где находился император; рядом с ней, одетая в такой же костюм ехала Е.Р.Дашкова. Переворот совершился, Петр отрекся от престола, а Екатерина была провозглашена “самодержавнейшей императрицей всея России”. Е.Р.Дашкова была полна планов на будущее, но Екатерина II стала довольно быстро отдалять ее от себя, объясняя это так “Она очень умна, но ум ее испорчен чудовищным тщеславием и сварливым характером…”. А.И.Герцен писал: Екатерина “отдалилась от нее с быстротой истинно царской неблагодарности”.

Разрыв не происходит не сразу. Князь М.И.Дашков получает командование Кирасирским полком. Дашковы переезжают во дворец и на их вечерах нередко присутствовала сама императрица. Впрочем это ненадолго… М.И.Дашков был отправлен в Польшу. Его молодую супругу за несомненную популярность и стремление активно участвовать в государственных делах удаляют от двора. Вскоре два несчастья следуют друг за другом: в Москве умирает старший сын, а в Польше — муж. Двадцатилетняя вдова осталась с двумя детьми и огромными долгами. Она переехала в подмосковную деревню и пять лет почти безвыездно жила там. За эти годы она полностью выплачивает долги. Зимой 1769 года она надолго уезжает за границу, используя для этого деньги, полученные от продажи Михалкова своему дяде и опекуну, графу Никите Ивановичу Панину. Любопытно, что путешествует Е.Р.Дашкова под фамилией Михалкова и желает остаться инкогнито, но ее узнают и не оставляют в покое. В Вене она обедала с автрийским канцлером В.А.Кауницем, в Берлине ее пригласил прусский король… Во Франции она встречается с великим Дидро. Он более, чем вдвое старше 27-летней княгиней из далекой России, но для него интересны продолжительные ежедневные беседы с ней. В Женеве ее принимал 76-летний Вольтер и тоже остался под большим впечатлением от ее ума и образованности.

Вернувшись на родину, Дашкова большую часть времени жила в своем имении Троицком (под Серпуховом), а 1775 году вновь уехала за границу “для завершения образования сына” и возвратилась только спустя шесть лет. Она снова в фаворе. Более того, в начале 1783 года Е.Р.Дашкову назначают директором Петербургской академии наук — для России это явление удивительное, не имеющее прецедентов. Дашкова хорошо понимала, что не может руководить научной жизнью Академии, и принялась за запущенное академическое хозяйство, активно занималась научно-просветительской и издательской деятельностью. За 12 лет своего директорства Дашкова уплатила многочисленные долги, пополнила академическую библиотеку, способствовала организации многих экспедиций и составлению карт ряда губерний. Прожив много лет в Европе, Дашкова остается патриотом России. Вот одно из ее распоряжений: “Господа академики не должны отныне сообщать открытия за границу, пока Академия не извлекла из них славу для себя путем печати и пока государство не воспользовалось ими”.

Вскоре учреждается Российская академия, задуманная как центр гуманитарных наук; Е.Р.Дашкова назначается ее председателем. Выступая на открытии Академии, Дашкова называет главную цель — составление русской грамматики и словаря русского языка, а также изучение памятников отечественной истории. В Российскую академию помимо известных ученых вошли писатели Д.И.Фонвизин, Г.Р.Державин, М.М.Херасков, Я.Б.Княжнин. В ХIХ веке членами Российской академии стали И.А.Крылов, В.А.Жуковский, А.С.Пушкин. В становлении новой Академии и ее деятельности Е.Р.Дашкова сыграла огромную роль.

И все-таки она вновь впала в немилость уже стареющей императрицы. В 1794 году ей дали разрешение на “двухгодичный отпуск”; по существу, это отставка. Дашкова уезжает в свое Троицкое и с присущей ей энергией начинает заниматься хозяйством, участвует в строительстве разбивает парк, причем сама сажает все деревья. Вероятно, она надеется на возвращение в Петербург, но после смерти Екатерины II в 1796 году этой надежде приходит конец — новый император Павел I не простил отношения Дашковой к его отцу — Петру III и специальным указом отправил ее в отставку и повелел жить в деревне. Но и этого ему показалось мало… Спустя несколько дней Дашкову с семьей ссылают в Новгородскую губернию, где она поселяется в крестьянской избе в маленькой деревеньке, принадлежавшей ее сыну. Опала кончилась только в 1801 году после убийства Павла. Дашкова вернулась из ссылки. Она умерла в 1810 году, успев написать “Записки”, изданные на английском языке и притом только спустя 30 лет после ее кончины. А.И.Герцен сделал русский перевод и опубликовал его в 1859 год в Лондоне со своим предисловием. Позднее он напечатал в “Полярной звезде” большую статью об авторе “Записок”, в которой, в частности, писал: “Дашковою русская женская личность, разбуженная петровским разгромом, выходит из своего затворничества, заявляет свою способность и требует участия в деле государственном, в науке, в преобразовании России и смело становится рядом с Екатериной. В Дашковой чувствуется та самая сила, не совсем устроенная, которая рвалась к просторной жизни из-под плесени московского застоя, что-то сильное, многостороннее, деятельное, петровское, ломоносовское, но смягченное аристократическим воспитанием и женственностью”. К сожалению, оригинал “Записок” исчез, есть только несколько копий.

Мы так подробно рассказали о Е.Р.Дашковой, потому что она была бесспорно одной из самых замечательных женщин ХVIII века. А теперь вернемся к тому времени, когда Е.Р.Дашкова продала Михалково своему дяде, графу Н.И.Панину — воспитателю великого князя Павла Петровича, будущего императора Павла I.

Новый хозяин имения не стал в нем жить, а в 1772 году подарил его своему младшему брату генерал-аншефу графу Петру Ивановичу Панину (1721—1789). Впрочем, есть и другая версия… В Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки хранится ведомость, составленная Салтыковым, управляющим московским домом П.И.Панина. В ней упоминается подмосковное сельцо Михалково, которое было обменено на малоярословскую вотчину на имя супруги графа Марии Родионовны (урожденной фон Вейдель).

П.И.Панин, которого императрица называла “первым вралем и персональным оскорбителем”, живя не у дел в Москве, уже давно подыскивал себе “подмосковную”. Первоначально П.И.Панину приглянулось имение Узкое, принадлежавшее князьям Голицыным (ныне оно находится в черте Юго-Западного округа столицы). Однако начатые переговоры были внезапно прерваны — началась эпидемия чумы, вынудившая всех срочно выехать из города. Покупка не состоялась и позже; по-видимому, владельцы Узкого раздумали расставаться с ним.

Приобретение Михалкова стало для П.И.Панина очень кстати и он с увлечением занялся его обустройством. В результате в 1770-х годах возник оригинальный архитектурный ансамбль, в создании которого, возможно, участвовал В.И.Баженов — близкий знакомый владелец и к тому же, как и последний, масон.

С легкой руки издателя журнала “Русский архив” П.И.Бартенева считается, что усадьба в Михалкове напоминает о крепости в Бендерах, взятую войсками под командованием П.И.Панина во время русско-турецкой войны (большие потери, понесенные войсками при штурме, оказались причиной, вызвавшей немилость Екатерины II). Длинная подъездная аллея (ныне — Михалковская улица) переходила в главную аллею усадебного парка. Основные сооружения — два флигеля, стоявшие по сторонам нового господского дома, заменившего прежний, и полукруглая ограда с высокими башнями въездов — были выполнены в стиле псевдоготики. Внимание тех, кто приходит в Михалково, обращают на себя две одинаковые беседки, поставленные по сторонам каскадных прудов. Одна из них первоначально служила пристанью. Знаток старых усадеб А.Н.Греч считал, что эти беседки являются “несомненным прототипом того храмика-ротонды то ионического, то тосканского, то коринфского ордера, которые так часто попадаются в русских усадьбах, а подчас и в церковной архитектуре…”. Нечто похожее можно видеть на набережной реки Москвы в Центральном парке культуры и отдыха; там тоже поодаль друг от друга стоят две беседки-ротонды.

По свидетельству английского священника В.Кокса, посетившего Михалково в 1778 году, первоначально граф Панин хотел выстроить по плану своей жены очень большое каменное здание, но после ее кончины оставил свое намерение и довольствовался уютным деревянным домом, стоящим на выезде из имения. Службы, конюшни, каретные сараи, собачьи конуры, помещения для охотников и прочей челяди тянулись в два ряда и состояли отдельных деревянных одноэтажных домиков, окрашенных в один и тот же цвет. Сад был разбит в “английском вкусе” — с лужайками и группами деревьев и большим прудом. “Граф, — писал В.Кокс, — имеет свору собак, у него есть прекрасные русские гончие, которые необыкновенно быстро бегут. С этой сворою он охотится за волками, оленями, лисицами, зайцами”. К обеду, на котором присутствовал автор воспоминаний, были поданы выращенные в михалковских оранжереях абрикосы, персики, груши, виноград, а также две хрустальные вазы, в которых росли вишневые деревца с плодами.

Местные оранжереи даже приносили прибыль. Как писал уже упоминавшийся ранее Салтыков, “сие сельцо никаких доходов не приносит и отстроено и содержится к удовольствию только хозяина” (документ найден А.Чекмаревым).

Среди многочисленных гостей в Михалкове нередко бывал и писатель Д.И.Фонвизин, автор известной комедии “Недоросль”. В молодости он был секретарем у предыдущего владельца имения — Н.И.Панина.

Михалково стало одной из самых красивых усадеб. В “Историческом и топографическом описании города Москвы 1787 года” упоминаются великолепный дом и обширный регулярный сад с прудами. Часто устраивались праздники и приемы, и хозяин часто называл имение Веселым. Такие переименования в ту пору были приняты. Например, усадьба Воронцово, принадлежавшая князьями Репниным, имела и другое название — Беспечное, а усадьба князей Прозоровских Годуново именовалось еще и Люблино. Впрочем, далеко не всегда эти новые названия удерживались; чаще возвращались прежние. Так было и с Михалковом…

В 1789 году граф П.И.Панин скончался, наследником становится его сын — Никита Петрович (1770—1837). Он дослужился до генерал-майора, но с воцарением Павла I перешел на дипломатическое поприще и впоследствии стал вице-канцлером. В 1797 году он продал Михалково своему соседу по смоленскому имению Ивану Малафеевичу Алонкину, который переселил сюда много крестьян для работы на ситцевой фабрике, построенной здесь же купцом В.С.Турчениновым. После этого Михалково потеряло прежнюю прелесть “подмосковной”, хотя остались и господский деревянный дом с флигелями, и регулярный парк, и пруд, в котором разводили карасей.

В 1803 году Михалково за 40 тысяч рублей покупает Дмитрий Ефимович Грачев — один из ведущих “ситцевых королей” того времени, бывший еще недавно крепостным графа Шереметева; разбогатев, Грачевы откупились и получили “вольную”. Фабрика в Михалкове стала расширяться, ситец успешно продавался в Москве, где у Грачева были свои лавки. Но потомки Грачева имели другие интересы, и постепенно руководство фабрикой перешло к ее молодому управляющему — Василию Ивановичу Иокишу, который очень умело повел дело и не только расширил производство, но и завел собственное предприятие — красильную мастерскую. Фабрика стала выпускать сукно, приносившее больший доход. Оборудование своевременно обновлялось. Были поставлены паровые машины, что по тем временам было техническим новшеством. А.Е.Усольцев в своем очерке, посвященном Михалкову, сообщает, что в результате годовой оборот вырос со 160 тыс. руб. в 1843 году до 1,5 млн. руб. в 1886 году. Росло число работающих, зато не стало крестьян; прежняя помещичья усадьба с романтическими атрибутами превратилась в фабричный поселок.

Иокиш постепенно скупает почти все Михалково за исключением главного дома, который превратился в развалины. Неподалеку был построен новый особняк, сохраняющийся и по сей день. Часть имения была распродана под дачные участки, в качестве дач использовались и некоторые строения, в том числе и флигели.

В начале ХХ века фабрика подверглась реконструкции. Были сооружены новые производственные корпуса и казармы для рабочих, построенные по проекту архитектора Д.П.Сухова; фабрика продолжала увеличивать объем работы. В 1916 году “Товарищество мануфактуры Иокиш” возглавили миллионер Н.А.Второв и его компаньон Н.Т.Каштанов, но ненадолго… После Октябрьской революции фабрика была национализирована и получила имя рабочего-революционера Петра Алексеева, хотя последний ни коим образом не был связан ни с Михалковом, ни с его окрестностями.

Свои впечатления о Михалкове 20-х годов А.Н.Греч изложил следующим образом: “Почти в черту города вошла усадьба; около готических башен ворот — трамвайная остановка; рядом с причудливой старинной архитектурой — жалкие и грязные, окруженные слякотью и нечистотами лачуги рабочих; перед липовым парком пруд, куда теперь стекают вонючие отходы с фабрики бывшей Иокиш. Но среди этих отвратительных всходов современной цивилизации, которые далеко не выкорчеваны социальной революцией, ради них произошедшей, высятся горделивые даже в своем разрушении остатки былой, великолепной жизни одного из сановников екатерининского времени”. И тем не менее даже тогда основа усадебного ансамбля сохранялась. А.Н.Греч писал: “Город, с его шумами, сутолокой и пылью, надвигается на Михалково. И кто знает, не предназначены ли на слом башни и беседки и не лягут ли завтра под топором двухсотлетние липы, уступив место стандартным рабочим жилищам в духе современной нивелирующей и безличной архитектуры”. Сейчас, по прошествии 75 лет с тех пор, когда писались эти строки, мы можем сказать, что мрачные опасения А.Н.Греча не оправдались полностью, хотя, конечно, Михалково продолжало “нести потери”. В военные годы была вырублена часть старых деревьев, в парке местные жители разбили огороды. Поднялся уровень воды в прудах, вследствие чего стали гибнуть растущие по берегам деревья и разрушаться фундаменты близко расположенных зданий. Однако и сейчас в Михалкове можно видеть башни въездов, флигели, беседки, парк, пруды, которые теперь называются Головинскими. Это название дало рядом расположенное Головино.

Головино

Головино находится неподалеку от Михалкова. Первые сведения о нем относятся к 1614 году; тогда оно было в поместном владении за “Гаврилом Васильевым сыном Хлоповым”. Племянница владельца Головина — Мария Ивановна Хлопова имела несчастье понравиться первому царю из династии Романовых — Михаилу Федоровичу. В начале 1617 года она была поселена во дворце, получив при этом новое имя — Анастасия. Приближены к царю были и родственники, в том числе и Г.В.Хлопов. Однако вскоре девушка заболела, боярин М.М.Салтыков сумел убедить царя в неизлечимости ее болезни; за ним и боярская дума объявила, что “царская невеста к государевой радости не прочна”. Отца и мать невесты отправили в Вологду, а Анастасию с несколькими родственниками — в Тобольск. Позже ее перевезли в Верхотурье, а затем в Нижний Новгород. Спустя некоторое время туда приехал боярин Ф.И.Шереметев с помощниками для проведения следствия о болезни, но тут выяснилась, что невеста совершенно здорова. Начались сборы для переезда в Москву, но Шереметев неожиданно был отозван, а царская невеста осталась в Нижнем Новгороде до конца своих дней (она умерла в начале 1630-х годов).

Г.В.Хлопову повезло. Он вернулся из ссылки в Москву. В 1635 году он приобрел часть земли, приписанной к Головину, а через два года стал владельцем всей остальной территории. В 1639 году Головино была “справлено” за его сыновьями — Дмитрием, Иваном и Василием.

Долгое время, судя по документам, в сельце Головине была только одна усадьба, но позже потомки Хлоповых разделили Головино на четыре части. В 1737 году одну часть приобрел чиновник Семен Молчанов. В 1750 году другой участок стал собственностью камергера Алексея Андреевича Хитрово. Тремя годами позднее он присоединил и владения Молчанова. В то время “на суходоле был дом господский деревянный с регулярным садом, земля иловатая, хлеб и покосы средственные, лес дровяной, крестьяне на пашне”.

Другая усадьба Головина принадлежала Федосье Александровне Хлоповой, которая не хотела расставаться с родовым гнездом. И все-таки со временем все части Головина собрались в одних руках. В числе владельцев были бригадир А.И.Голохвастов, И.П.Перелывкин, М.Р.Хлебников. Сын последнего И.М.Хлебников — сумел продвинуться по служебной лестнице, получив чин подполковника. При нем в Головине помимо господского дома с трационным “регулярным садом” была поставлена оранжерея. В то время, когда Головино унаследовали вдова И.М.Хлебникова — Агапия Филипповна и сын Петр, в нем было 11 крестьянских дворов, в которых проживало 72 крестьянина. Кроме того 16 дворовых людей непосредственно обслуживали барскую усадьбу.

Подробный рассказ о Головине есть в одноименном очерке М.С.Зайцева, опубликованном в сборнике “Северный округ Москвы из глубины веков”, вышедшем недавно вторым изданием. В 1850 году владельцем Головина стал полковник Михаил Михайлович Обольянинов. Вскоре его сменил штабс-капитан Михаил Иванович Головин. В то время центральным зданием усадьбы был одноэтажный с парадного фасада и двухэтажный со двора. Крытая терраса соединяла с домом длинный деревянный флигель, служивший для торжеств. Неподалеку от дома был старинный парк с небольшим прудом.

Супруга владельца — Варвара Ильинична Головина была очень религиозной. В ее московском доме был устроен приют для богомольцев. В 1869 году один из странников поселился в Головине. Вскоре он тайно постригся в монахи, став из И.И.Гулина Михаилом, а еще позже — иеромонахом Николаем. В Головинской роще ему поставили небольшую хижину. Спустя некоторое время в Головине поселилось несколько молодых женщин, решивших посвятить себя служению Богу; одна из них привезла с собой икону Казанской Богоматери. В 1872 году было построено двухэтажное здание, в котором нижний этаж занимали послушницы, а в верхнем была устроена домовая Спасская церковь.

Богатый московский купец Николай Игнатьевич Сидоров, побывав в Головине, купил 8 десятин земли и построил на них дом-богадельню на 20 человек. После смерти В.И.Головиной в 1880 году Сидоров купил у ее дочери еще 75,5 десятин с лесом и постройками, после чего обратился к митрополиту Московскому Макарию с просьбой учредить в сельце Казанскую женскую общину, пообещав пожертвовать в пользу последней свое имение. Синод принял положительное решение, и в Головине закипело строительство. За очень короткое время на каменном фундаменте была поставлена деревянная церковь — Казанской иконы Божьей матери. Уже в октябре 1882 года она была освящена.

Но Сидоров на этом не успокоился. Спустя два года он обращается с новой просьбой — преобразовать общину в монастырь и вновь получает согласие — 7 марта 1886 года община переименовывается в Казанский Головинский общежительный монастырь, в котором 15 монашествующих и столько же послушниц.

Соборный храм Живоначальной Троицы был построен в 1887 году на средства вологодского купца Н.Н.Киселева; он же обеспечил храм всеми необходимыми атрибутами. За счет рогачевского крестьянина П.В.Корнева были расписаны своды и стены храма. В монастыре было построено двухэтажное здание с больницей на нижнем этаже и богадельней — на верхнем. На деньги воскресенской купчихи Акилины Смирновой, принявшей постриг под именем Рафаилы, была поставлена церковь святой Акилины. Были построены еще два здания — для настоятельницы и для обитателей монастыря. В создании монастырского ансамбля участвовали известные московские зодчие: А.П.Белоярцев, И.Т.Владимиров, А.А.Латков, А.В.Петров, В.И.Шервуд. В 1901 году появилась школа. Монастырь окружила каменная ограда. За ее пределами находились гостиница для паломников и скотный двор. Обитель так успешно росла, что к 1914 году в ней было уже 150 монахинь и послушниц. Часть земель стали сдавать под дачи, которые пользовались большой популярностью. По свидетельству современника, журналиста А.А.Ярцева “все здания блестят чистотой и новизной, сгруппировались уютно и оставили еще много места для будущих построек”. На монастырском кладбище хоронили владельцев Михалкова. Здесь же был похоронен известный художник-передвижник, академик К.В.Лемох.

В неспокойные годы начала ХХ века монастырь несколько подвергался нападениям, но устоял. Даже после Октябрьской революции монахини первое время старались сохранить свою обитель, придав ей статус сельскохозяйственной артели. Но в 1923 году артель была ликвидирована, в монастырских зданиях поселились рабочие ткацкой фабрики, военнослужащие, студенты Петровской сельскохозяйственной академии, весьма существенно стеснившие монахинь. Казанская церковь была закрыта, но монастырь продолжал официально существовать до 1929 года. Святыню монастыря — икону Казанской Божьей Матери удалось сохранить.

Позднее бывший монастырский собор был перестроен в четырехэтажный жилой дом, который простоял до 1970 года. Тогда монастырскую территорию стали застраивать многоквартирными домами. До наших дней дошла колокольня, которая недавно была реставрирована. Головина больше нет, но память о нем сохраняется в названиях шоссе и прудов.

Природные условия Михалкова и окрестностей

Рельеф, геологическое строение и гидрографическая сеть

Рельеф — это то последнее, что остаётся от природной среды при застройке территории многоэтажными жилыми домами и производственными зданиями. Конечно, и он подвергается изменению, но прежние холмы всё же остаются наиболее высокими участками, а прежние долины, где бежали реки и ручьи, — понижениями. Территория Михалкова и его окрестностей в первом приближении представляет собой плоскую водораздельную поверхность между долинами реки Москвы и реки Яузы, низменную окраину Клинско-Дмитровской гряды. Местность приподнята над уровнем моря в среднем на 160 м. При этом заметен незначительный наклон её на север — к реке Лихоборке. Именно в этом направлении стекают через Головинские пруды воды Лихоборского обводнительного канала. В этом же направлении в прошлом тёк Головинский ручей, на котором и был создан каскад прудов — последовательно сменяют друг друга пруды Верхний, Малый, Большой. Большой пруд питался также водами двух маленьких пересыхающих притоков Головинского ручья. На правом притоке сохранились два совсем крошечных прудика.

Вся эта водная система через Головинский ручей отдавала избыточную воду небольшой речушке Норишке, которая вытекала из пруда в бывшем селе Аксиньине. Норишку ещё называли Аксиньиным ручьём. Сейчас от этого села сохранилась церковь Знамения иконы Божьей Матери. Сохранился и пруд. Он находится на Фестивальной улице. Норишка впадала справа в р. Лихоборку, через которую вода Головинских прудов поступала в конечном итоге в р. Яузу. Устье Норишки находится на высоте чуть менее 150 м над уровнем моря, то есть местность на всём протяжении Головинского ручья и далее до устья Норишки успевает понизиться только на 10 метров. Перепады высот вблизи Михалкова, как мы видим, не велики.

В настоящее время с названиями всех этих речек и ручейков возникла путаница, и местные жители называют р. Лихоборкой три разных водотока, последовательно впадающих один в другой: Головинский ручей, Норишку и Лихоборку. Путаница закреплена в названии набережной улицы — Лихоборская, хотя от Онежской улицы и почти до улицы Волкова вдоль Лихоборской набережной течёт не Лихоборка, а Норишка. Нужно также напомнить читателю, что в настоящее время Головинские пруды питаются, в основном, волжской водой, которая поступает в них из Химкинского водохранилища вдоль Выборгской улицы по Лихоборскому обводнительному каналу. Часть воды из Верхнего Головинского пруда по подземному коллектору уходит в Большой Садовый пруд Петровско-Разумовского, питая речку Жабенку (правый приток Лихоборки). Загрязнённая вода левого притока Головинского ручья обходит Большой Головинский пруд по подземному обгонному коллектору и вырывается наружу только на Кронштадском бульваре. Здесь же выходят на поверхность остатки речки Норишки. В прошлом она имела в длину около трех километров.

Геологическое строение окрестностей Михалкова типично для Подмосковья и в особенности для южного пологого склона Клинско-Дмитровской возвышенности, частью которого является эта местность. Если снять асфальт, а также почву и культурный слой, можно убедиться, что под ними залегают покровные безвалунные суглинки. Они возникли в послеледниковое время из ниже лежащих слоёв под воздействием воды, ветра и других поверхностных сил. Под безвалунными суглинками везде обнаруживаются отложения ледниковых эпох — ледниковые или водно-ледниковые. По обеим сторонам от цепочки Головинских прудов, то есть на относительно высоких местах, преобладают породы, отложенные непосредственно ледниками. Это беспорядочная смесь глинистых частиц, песчинок и окатанных льдом камней — галек и валунов. Этими породами слагаются невысокие ледниковые (моренные) холмы данной местности. Под Головинскими прудами и в непосредственной близости от них, а также вблизи р. Норишки, то есть в понижениях, ледниковые отложения перемыты талыми водами ледников, превращены в водно-ледниковые, или флювио-гляциальные. Эти участки представляют собой фрагменты водно-ледниковых равнин. Ещё глубже залегают многочисленные слои осадочных пород морского происхождения. Они возникли в те периоды геологической истории, когда территория будущего Подмосковья становилась морским дном. В последний раз море “гостило” в окрестностях Михалкова в меловом периоде мезозойской эры. Бывало оно здесь и в юрском периоде мезозоя, а также в каменноугольном и девонском периодах палеозоя. От мелового и юрского периодов остались, в основном, пески и глины, снесённые водой с близлежащей суши. В каменноугольном периоде берег иногда находился далеко, и в мелководном, но открытом море отлагались слои известняка, формировавшегося из раковин и других остатков морских организмов. Вся эта толща осадочных пород покоится на твёрдом кристаллическом фундаменте. Поверхность кристаллического фундамента находится в разных частях Москвы на разной глубине: от 1300 м (Тушино, Строгино) до 2800 м ниже уровня моря (Новые Черёмушки, Тропарёво). В Михалкове — чуть более 1300 м. Так как само Михалково возвышается над уровнем моря на 160 м, то суммарная толщина осадочных слоёв составляет здесь чуть менее полутора километров. Поверхность кристаллического фундамента слегка наклонена на северо-восток. В этом же направлении течёт Головинский ручей, но это лишь случайное совпадение.

Растительность

В прошлом на территории и в окрестностях Михалкова господствовали ельники и смешанные леса с преобладанием ели. Они занимали вершины и склоны невысоких и пологих холмов, где вблизи поверхности залегали покровные безвалунные суглинки, были суглинистые почвы. Если лес уничтожался, то на месте пашен через какое-то время вырастали вторичные леса — березняки, осинники. Они постепенно сменялись хвойным лесом. К сожалению, все эти растительные сообщества теперь уничтожены вблизи Михалкова, а ещё на картах начала 20-го века зелёные “пятна” леса показаны и чуть севернее Большого пруда (в районе Кронштадского бульвара), и чуть восточнее прудов (от Михалковской улицы до Лихоборской набережной), а также к западу и югу от Верхнего пруда (вдоль Выборгской улицы). Небольшой фрагмент последнего лесного массива уцелел в виде Головинского кладбища. Чуть южнее Михалкова, а также в непосредственной близости вокруг Головина и Коптева в XIX и начале XX века были поля.

Неглубокие и плоские понижения между холмами иногда оказывались заболоченными. Особенно заболоченным был москворецко-яузский водораздел, который проходил чуть южнее Михалкова — близ Коптева. Между Михалковом и Коптевом, на месте нынешнего Старокоптевского переулка, располагалось обширное Коптевское, или Прохоровское болото, из которого вытекал небольшой левый приток р. Жабенки. Он тёк вдоль современного Коптевского бульвара и впадал в длинный западный залив Большого Садового пруда Петровской сельскохозяйственной и лесной академии (теперь — Московская сельскохозяйственная академия им. К.А.Тимирязева). Центральная часть Коптевского болота, вероятнее всего, была олиготрофной, то есть бедной в смысле минерального питания для растений. Это объясняется тем, что этот участок болота питался лишь дождевой и снеговой водой, не имея связи с минерализованными подземными водами. Подобные болота, расположенные на водоразделах, называются водораздельными, или верховыми. На них сплошным ковром разрастается белёсый болотный мох сфагнум. Многие болотные растения не выносят соседства сфагнума, а также отсутствия минеральных веществ, и потому в таких местах растут только очень немногие виды — кустарнички из семейства вересковых (клюква, болотный мирт, багульник, подбел) и немногочисленные травы (росянка, несколько видов пушицы и осок). Есть сведения, что эти растения имелись на москворецко-яузском водоразделе и в том числе около Михалкова и Коптева. В гербариях Московского университета и Московской сельскохозяйственной академии хранятся, например, образцы пушицы влагалищной и росянки с Коптевского болота, образцы клюквы, багульника и подбела из “окрестностей Петровско-Разумовского”, образец болотного мирта из “окрестностей Головина”, то есть, вероятно, с того самого Коптевского болота. Теперь большинства из этих растений в Москве нет нигде в пределах Московской кольцевой автодороги. Нет, разумеется, и олиготрофных болот.

В весеннее время, когда верховые болота переполнялись талой водой, они отдавали её избыток небольшим ручейкам. В летнюю жару эти ручейки обычно пересыхали, но влаги всё-таки хватало для узких ленточных перелесков из ивы ломкой (ракиты) или серой ольхи. Так выглядели истоки речек, начинавшихся на москворецко-яузском водоразделе близ Михалкова. Об этих растительных сообществах напоминают сейчас только отдельные экземпляры ивы ломкой (ракиты), произрастающие в сырых местах.

На речках и даже на пересыхающих в летнее время ручейках создавались каскады прудов, которые мы и видим в современном Михалкове. Советуем внимательно присмотреться к растениям, которые заселяют эти пруды, а также их берега. Ведь это местные водные и прибрежные виды, часть природного наследия Москвы.

Начнём с растений, плавающих на поверхности воды. Из них наиболее известна ряска. Под этим народным названием фигурируют два местных вида из семейства рясковых — ряска маленькая и многокоренник обыкновенный. Их безлистные округлые стеблевые пластинки по ошибке принимаются за лист. У ряски маленькой от пластинки отходит один корешок, у многокоренника — пучок корешков. Кроме того, многокоренник можно отличить по размеру: он чуть-чуть крупнее. Цветут и плодоносят рясковые очень редко, и размножение их, как правило, происходит вегетативно: близ края старой стеблевой пластинки вырастает новая, которая какое-то время составляет одно целое со своей родительницей. Есть ещё один местный вид ряски — ряска трёхдольная, но она целиком погружена в воду. Стеблевые пластинки у неё продолговатые. Рясковые — любимый корм уток. С водоёма на водоём они, как и многие другие водные растения, переносятся водоплавающими птицами. У кубышки жёлтой и рдеста плавающего на поверхности воды плавают только листья. У обоих растений они овальные, но листья кубышки значительно крупнее и не так сильно вытянуты, почти круглые. От листьев кувшинки белоснежной они отличаются почти трёхгранными черешками. Пять крупных жёлтых чашелистиков кубышки ошибочно принимаются за лепестки. Настоящие лепестки тоже есть, причём их много, но они маленькие. Много также тычинок, но завязь одна и превращается по отцветании в огромную зелёную “кубышку”, за что растение и получило название. Наряду с кожистыми плавающими листьями, у кубышки есть и нежная подводная листва, которой нет у кувшинки. Кубышки много во всех трёх основных Головинских прудах.

Мелкие невзрачные цветки плавающего рдеста собраны в колосья, приподнятые над водой. Это наш единственный рдест с плавающими листьями, и поэтому спутать его с сородичами трудно. Рдест этот имеется в Большом Головинском пруду, может быть найден и в других прудах основного каскада, но особенно много его в двух маленьких прудиках на правом притоке Головинского ручья, т.е. в непосредственной близости от усадьбы.

Не спутайте с плавающим рдестом горец земноводный, который близок к известному горцу змеиному, или раковым шейкам. У земноводного горца тоже приподнятый над водой колос (розовый) и тоже продолговатые плавающие листья, но они вытянуты ещё сильнее и не овальные. Кроме того, горец — это двудольное растение, и жилкование листа у него сетчатое: от главной жилки отходят боковые. У рдестов же дуговые или параллельные жилки, они не ветвятся. Горец земноводный имеется, в частности, в Большом Головинском пруду.

Из цветковых растений, которые целиком погружены в воду, отметим элодею канадскую, роголистник погружённый и некоторые рдесты. Они есть во всех прудах главного каскада. Стебли у элодеи ветвистые и ломкие, у основания укореняющиеся, на них мутовками по 3—4 сидят маленькие продолговатые листья. Иногда водоёмы так сильно зарастают этим выходцем из Канады, что затрудняются рыболовство и судоходство. Поэтому растение ещё называют “водяной чумой”. В тонких и прозрачных листьях элодеи под микроскопом удобно наблюдать движение цитоплазмы, и школьники обычно впервые видят её на предметном столике под микроскопом, не осознавая, сколь обычно это растение в наших прудах. Элодея хорошо живёт в аквариумах, и считается, что занос её в местные водоёмы связан с деятельностью крупнейшего русского аквариумиста Н.Ф.Золотницкого, который в конце XIX века неоднократно пытался развести её в прудах и ручьях под Москвой. Впрочем, в Западную Европу элодея была занесена ещё в первой половине XIX века (впервые наблюдалась в 1836 г.), а поэтому рано или поздно она всё равно добралась бы до наших мест на ногах водоплавающих птиц.
У роголистника погружённого тоже мутовки листьев, но листья жёсткие и вильчато разделённые на несколько почти нитевидных линейных долей. Упругие листья по форме напоминают рог. Стебли не укореняются, а всегда свободно плавают. Корней нет вообще. Растворённый в воде кислород и другие необходимые вещества роголистник всасывает всей поверхностью своего сильно рассечённого тела. Нитевидными листьями обладают и некоторые рдесты, в том числе широко распространённый рдест Берхтольда. Есть, однако, рдесты и с широкими листьями. Это, например, уже описанный выше плавающий рдест. Из погружённых рдестов таков же рдест пронзённолистный, который встречается во всех прудах главного каскада. Его овальные или вытянутые листья обладают стеблеобъемлющим основанием, что отличает этот вид от некоторых сходных с ним (от рдеста блестящего с крупными ланцетными листьями и от рдеста курчавого, листья которого курчавы по краю). Из водных растений отметим ещё стрелолист, стреловидные листья которого торчат из воды. Растение обладает также линейными подводными и плавающими листьями. Цветки у него белые.
Есть на Головинских прудах и сусак. У него длинные линейные трёхгранные листья и очень красивые розоватые цветки, собранные в крупный зонтик. Из-за своих декоративных зонтиков сусак стал редок в Москве, хотя это обычное растение Московского региона. Декоративен также ирис водяной, или жёлтый, широкие мечевидные листья которого виднеются в нескольких местах.
В воде близ берега и на берегу у воды произрастает целый ряд высоких трав из числа однодольных растений. Из них москвичи хорошо знают, но часто путают между собой рогоз широколистный, камыш лесной и тростник обыкновенный. Кроме тростника с тёмными фиолетово-буроватыми метёлками, вблизи берега можно увидеть ещё несколько высоких злаков с более светлыми соцветиями. У двукисточника сближенные колоски собраны в виде лапчатой кисти. У манника большого — маленькие (до 8 мм) отстоящие один от другого колоски образуют развесистую метёлку. У манника плавающего колоски длинней (до 2 см), а веточки соцветия до и после цветения прижаты к оси метёлки; концы листьев иногда плавающие. На сухих местах близ берега встречается также вейник наземный, остистые колоски которого скучены в однобокие пучки, образующие довольно раскидистую метёлку.
Кроме злаков около воды во многих местах можно увидеть частуху подорожниковую (листьями чуть сходна с подорожником), недотрогу железистую (крупные малиновые или розовые цветки, плоды при прикосновении с щелчком разбрасывают семена, с Гималайских гор), паслён сладко-горький (с красными несъедобными ягодами), зюзник европейский (надрезанно-зубчатые листья, четырёхгранный стебель, мутовки маленьких беловатых цветков), череду олиственную (желтовато-буроватые соцветия-корзинки, доли листьев в большинстве своём на черешочках, из Северной Америки) и другие местные и заносные травы, а также некоторые кустарники (например, иву пепельную с опушёнными серовато-зеленоватыми листьями).
На травяных пляжах у воды преобладают низкорослые травы из группы “пастбищников”, которые хорошо выдерживают вытаптывание.
Между Большим прудом, жилой застройкой и Кронштадским бульваром расположен новый парк — редкий по видовому богатству для всей Москвы озеленённый участок. На весьма ограниченной площади сконцентрировано такое количество видов деревьев и кустарников, что сюда на экскурсию можно водить студентов биологических вузов. Во время обследования территории в 2000 г. здесь было зарегистрировано 53 вида деревьев и кустарников. Для простоты изложения условно разбить эти деревья и кустарники на четыре группы и перечислить их с кратким описанием, чтобы желающие могли самостоятельно найти и узнать их.

Первая группа — крупные деревья, т.е. высокие или средней высоты, иногда с большим диаметром ствола: сосна обыкновенная, ель колючая (из Северной Америки, с серебристой хвоей), лиственница сибирская, орех маньчжурский (с Дальнего Востока, сложные непарноперистые листья длиной до 80 см, съедобные вкусные орехи, но в очень твёрдой скорлупе), ивы белая и ломкая, тополь белый, тополь гибридного происхождения с участием чёрного тополя, берёза повислая, дуб красный (из Сев. Америки, острые лопасти листа, красная осенняя листва), вяз гладкий (крупные яйцевидные листья с заострением на вершине и неравнобоким основанием), вяз приземистый (из Сибири, маленькие жёсткие листья двумя рядами в одной плоскости жёстко сидят на ветвях), конский каштан обыкновенный (с Балкан, пальчатый лист, горькие орехи), ясень пенсильванский (из Северной Америки, сложный лист из 5—9 листочков без лопастей), клён американский, или ясенелистный (из Сев. Америки, сложный лист из 3—7 листочков, некоторые листочки лопастные), клён остролистный (местный), липа мелколистная, или сердцевидная (на нижней стороне листьев в углах жилок бородки рыжих волосков), липа крупнолистная (из Западной Европы, волоски беловатые, листья неравнобокие, орешки крупней и ребристые, стволы светлей). Вторая группа — небольшие деревья: ива козья, ива пятитычинковая, яблоня домашняя (яблоки крупные, листья опушены и как бы чуть-чуть “помяты”), яблоня сливолистная, или китайка (из Китая, яблоки размером со сливу, листья не опушены и не “помяты”), рябина обыкновенная, рябина гибридная (из Скандинавии, вид возник в результате гибридизации рябины обыкновенной и рябины промежуточной с севера Европы, некоторые листочки сложного листа “слились” воедино, плоды чуть темней), черёмуха обыкновенная, или кистистая (кисточки чёрных съедобных, но очень терпких и мелких плодов с одной косточкой), черёмуха Маака (с Дальнего Востока, кора, как у берёзы, но красноватая, кисточки маленьких чёрных горьких плодов с одной косточкой), черёмуха виргинская (из Сев. Америки, кисточки довольно крупных красных вкусных, но чуть терпких плодов с одной косточкой), клён татарский (из степей и лесостепей, на одном дереве и трёхлопастные, и совершенно цельные листья, крылья плодов сближены), жостер слабительный (маленькие аккуратные листья с тремя парами дугообразно сходящихся к верхушке жилок, пучки чёрных горьких плодов с одной косточкой).

Третья группа — боярышники (небольшие деревья или кустарники с простыми листьями, шипами и мучнистыми плодами с 1—5 косточками): боярышник Дугласа (из Северной Америки, плоды тёмно-красные или почти чёрные, чуть сладковатые, листья надрезаны на небольшие лопасти), боярышник приречный (тоже из Северной Америки и с почти чёрными плодами, но листья цельные, как у вишни), боярышник однопестичный (деревце из степей и лесостепей, здесь кусты в бордюре, листья маленькие и очень сильно надрезаны на лопасти, плоды красные, маленькие, с одной косточкой), боярышник вееровидный (много косточек, см. пункт 9), боярышник полумягкий (крупные красные плоды с несколькими косточками и мало надрезанные крупные широкие листья), боярышник кроваво-красный (очень частый вид в Москве, но без чётких отличительных признаков, красные плоды с несколькими косточками, среднерассечённые листья, среднего размера шипы, естественно произрастает чуть восточнее), боярышник Максимовича (с Дальнего Востока и из Восточной Сибири, похож на предыдущий, но сильно опушён).

Четвёртая группа — кустарники: ива пепельная (удлинённые опушённые листья на сероватых опушённых побегах, побеги толще 2 мм), барбарис обыкновенный (колючий, пильчатые листья до 4—5 см, кисточки кислых красных плодов с косточкой, есть форма с пурпурными листьями), барбарис Тунберга (из Северной Америки, колючий, листья совсем маленькие и с цельным краем, кисточки красных горьких плодов с косточкой), пузыреплодник калинолистный (из Северной Америки, плоды сухие, при надавливании со щелчком лопаются), спирея иволистная (на концах побегов пирамидальные метёлки крошечных беловато-розоватых цветков, удлинённые голые пильчатые листья до 10 см длины), арония Мичурина, или черноплодка (выведена И.В.Мичуриным из северо-американской аронии черноплодной, метёлки сочных блестящих чёрных плодов, напоминающих плоды рябины), ирга колосистая (из Северной Америки, яйцевидные листья с пильчатым краем, кисти маленьких сочных сладких красновато-чёрных плодов), роза собачья, или шиповник собачий (занесено из чуть более южных мест и одичало, крупные загнутые вниз шипы на резко расширенном основании, надрезанные чашелистики), вишня обыкновенная, вишня войлочная (из Японии, Китая и Гималаев, всё растение сильно опушено, цветки и плоды по 1—2), карагана древовидная, или жёлтая “акация” (непарноперистые листья с маленькими листочками, бобы), клён приречный, или гиннала (с Дальнего Востока, узкие трёхлопастные листья, крылья плодов сближены), сирень обыкновенная (с Балкан, сердцевидные листья), сирень венгерская (с Карпат, такие же стоячие метёлки цветков, но листья вытянутые, широкоэллиптические), бирючина обыкновенная (с юга, супротивные листья, грозди горьких чёрных блестящих плодов), свидина белая, или дёрен белый (грозди беловатых плодов с чуть синеватым оттенком), снежноягодник белый (из Северной Америки, компактные кисти совершенно белых плодов, висящих всю зиму), бузина кистистая, или красная (естественно чуть западней, грозди крошечных красных плодов).
На берегу Большого Головинского пруда можно полюбоваться десятком мощных дубов с диаметром ствола до 80 см. Имеются здесь и отдельные сосны. Возможно, эти дубы — часть дубового парка между Михалковом и Головином. Парк почти полностью был вырублен во время войны.

Несколько слов о животном мире

У авторов брошюры не было возможности с такой же подробностью описать животный мир Михалкова и его окрестностей. В настоящее время Головинские пруды питаются волжской водой, которая поступает из Химкинского водохранилища по Лихоборскому обводнительному каналу. Вода эта относительно чиста по городским понятиям, и в пруду комфортно чувствуют себя многие виды рыб, чем пользуются многочисленные местные рыбаки. Над водой иногда пролетают чайки. То там, то тут видны группы уток-крякв, которых подкармливают отдыхающие. Вероятно, бывают и другие виды водоплавающих птиц, так как по берегам много высокотравных зарослей, где они могут прятаться. Когда пробираешься вдоль берегов, то постоянно слышишь всплески прыгающих в воду лягушек, видишь многочисленных и разнообразных стрекоз. Довольно разнообразно птичье население и на некотором удалении от прудов, где на участках с новым озеленением имеются густые посадки кустов и, стало быть, многочисленные укрытия для гнёзд, а также столь необходимые многим видам открытые пространства. В качестве аналогов лесной среды можно рассматривать старый приусадебный парк и Головинское кладбище. Здесь есть участки, где деревья сомкнули кроны, причём довольно много старых дуплистых деревьев, в которых нуждаются птицы-дуплогнёздники. Представлены в Михалкове и другие группы животных, но их увидит только специалист-зоолог.

Литература

Бусева-Давыдова И.Л., Нащокина М.В. Архитектурные прогулки по Москве. М., 1998.

Греч А.Н. Венок усадьбам // Памятники Отечества. М., 1995. Вып.32.

Дашкова Е.Р. Записки. М.: Изд-во МГУ, 1987.

Денисов Л.И. Православные монастыри Московской губернии // Отечество: Краеведческий альманах. М., 1996.

Зайцев М.С. Головино // Северный округ Москвы. М.: Энциклопедия российских деревень, 2000.

Злыгостев Ю.П. Век нынешний и век минувший: Рассказы рабочих суконной фабрики им. Петра Алексеева. М., 1937.

Коробко М.Ю. Миха/лковы — Михалко/вы: От великокняжеских покоев к кремлевским кабинетам // Независимая газета. 1995. 21 октября.

Крылова Г.Я. Усадьба ХVIII века в “Михалково” // Лесной вестник, 2000. № 5.

Лозинская Л.Я. Во главе двух академий. М.: Наука, 1978.

Максимович Л.М. Москва, столичный город… // Москва в описаниях ХVIII века. М. 1997.

Михалково // Всё Подмосковье: Географический словарь Московской области. М.: Мысль, 1967.

Михалково // Москва: Энциклопедия. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1997.

Историческое и топографическое описание города Москвы // Москва в описаниях ХVIII века. М. 1997.

Павлова Т.Г. Северный край Москвы. М., 1999.

Паламарчук П. Сорок сороков. М., 1992. Т. 1.

Памятники усадебного искусства: Московский уезд // Русская усадьба. М., 1998. Вып. ???.

Полякова Г.А., Гутников В.А. Парки Москвы: экология и флористическая характеристика. М., 2000.

Романюк С.К. По землям московских сел и слобод. М.: “Сварог и К”, 1999. Ч. 2. Рысин Л.П., Полякова Г.А., Шишкин В.С. Природные условия Северного округа // Северный округ Москвы. М.: Энциклопедия российских деревень, 2000.

Скопин В.В. Казанский Головинский монастырь // Храмы Северного округа. М., 1997.

Усольцев А.Е. Михалково // История сел и деревень Подмосковья ХIV—ХХ вв. М. 1994. Вып. 9.

Усольцев А.Е. Михалково // Северный округ Москвы. М.: Энциклопедия российских деревень, 2000.

Хачатуров С.В. “Готический вкус” в русской художественной культуре ХVIII века. М., 1999.

все усадьбы